Тяга к изгою

Оказывается, невыплаченные северокорейские долги (которые, несмотря на бесчисленные льготы, пролонгации и невзимания процентов, все еще достигали $11 млрд, т.е. двух- трехлетних расходов на Крым) «висели» вовсе не над неисправным должником, а почему-то «над нами». 

Вдобавок, простодушный министр по собственному почину еще и дополнительно унизил собственную страну, объявив о списании «всех» долгов, хотя формально все-таки списаны только 90%, а оставшаяся часть якобы будет выплачиваться северокорейцами крошечными порциями в предстоящие 20 лет. Разумеется, по существу это и есть полное списание. Однако ему все же придали благообразный вид, чтобы Москва могла сохранить лицо. Но наши начальствующие лица в своих пароксизмах любви к КНДР даже и не пытаются держаться с ней на равных. 

Молодой властитель Северной Кореи, третий в династии Кимов, милостиво позволил иностранцам вкладывать свои средства в 14 новообразованных особых экономических зон. Именно туда с российскими государственными деньгами и устремляется министр Галушка, ликуя по поводу великодушного согласия северокорейцев вести расчеты в рублях, визовых послаблений для российских специалистов, а также прочих льгот, которые упрощают получение Северной Кореей российских денег, товаров и технических услуг. 

Если бы наши начальники вели себя как ответственные государственные бизнесмены, они рассуждали бы по-другому. Во-первых, признали бы коммерческий провал всего предыдущего сотрудничества СССР, а затем и РФ, с КНДР. Во-вторых, назвали бы тех, кто был виноват в таких огромных убытках российской казны. И в-третьих, постарались бы доказать, что новые вливания в экономику Северной Кореи на этот раз окажутся выгодным для России предприятием. После чего эти проекты отпали бы сами собой, поскольку их неубедительность была бы выставлена на общее обозрение. 

Но поскольку Кремль не обязан у нас никому ничего доказывать, он освобожден и от объяснения подлинных причин своего поворота к КНДР. Самая свежая из которых заключается в простой человеческой благодарности за то, что в конце марта, при голосовании по «крымской» резолюции в Генассамблее ООН, КНДР была одной из десяти стран, которые вместе с Россией выступили против. 

Прямо скажем, щедрость награды совершенно несравнима с самим деянием. Северная Корея – изгой из изгоев. Любое ее голосование в ООН не меняет абсолютно ничего. Вполне хватило бы и чашечки чая, проставленной для северокорейских дипломатов в ооновском буфете. Но сентиментальность взяла свое. В Пхеньян полетели российские министры, полпреды, эксперты, посланцы госмонополий — и самый закрытый в мире режим разом получил все то, чего сам ни в коем случае не дал бы никому. 

Понятно, что это еще и часть политики «поворота на Восток», предпринимаемой, чтобы доказать Западу, будто полезных друзей в мире полно и без него. 

К тому же, ценность Северной Кореи дополнительно выросла после майского визита Владимира Путина в Китай, изображенного как триумфальный, но на самом деле довольно сильно разочаровавшего. Китайцы держались благосклонно, но не выказали ни сентиментальности, ни восторга по случаю обретения нового стратегического друга, ни стремления как-то специально уесть этой дружбой Запад. Китай – не Европа и не Россия. В руководящих кругах там царят не эмоции, а ледяной рационализм. Китайцы точно знают, как использовать для себя российские природные богатства и технологический потенциал. Этим и только этим наша держава для них и интересна. 

Тем сильнее после этого вспыхнуло желание отыскать какие-то более живые симпатии в таинственной северокорейской душе. Это желание выглядит тем более загадочным, что от серии предыдущих попыток найти с Пхеньяном общий язык толку было немного. 

Непонятная притягательность для Кремля этого режима чувствовалась издавна. Владимир Путин приезжал с визитом к Ким Чен Иру, предшественнику Ким Чен Ына, еще в 2000-м. А Ким Чен Ир посещал Россию трижды, объехав на своем бронепоезде всю нашу страну с востока на запад и обратно. 

Уже лет двадцать Северная Корея живет тем, что шантажирует Японию, Южную Корею и США своей атомной бомбой и баллистическими ракетами, время от времени слегка притормаживая их испытания в обмен на поставки продовольствия и техники. В начале прошлого десятилетия Ким Чен Ир на переговорах с Путиным пообещал вообще прекратить ракетные разработки, о чем российский президент сделал официальное заявление. В ту пору Путин стремился наладить отношения с Западом, и такая услуга была бы там высоко оценена. Но правитель КНДР тут же дезавуировал слова главы России, сообщив, что он просто пошутил. Нечего, мол, было верить. Считается, что Путин не забывает такие вещи. Но для Северной Кореи, видимо, сделано исключение. Вызываемое ею в Москве политическое доверие от этого афронта ничуть не пострадало. 

Примерно тогда же, лет 12 назад, наши железнодорожные лоббисты носились с прожектом восстановления транскорейской магистрали, идущей от южнокорейских портов через обе Кореи до нашего Транссиба. Умозрительно рассуждая, возникал путь, по которому массы товаров из Юго-Восточной Азии можно было бы гнать в Европу. На транскорейскую магистраль были запрошены огромные средства из российской казны. Северная Корея время от времени давала понять, что за хорошие деньги она, пожалуй, и в самом деле позволит построить эту трассу. 

Это выглядело почти правдоподобно, поскольку Ким Чен Ир как раз в те годы выступал в амплуа великого реформатора и либерализатора северокорейской экономики. Правда, потом великие реформы как-то забуксовали и угасли, а несколько групп их непосредственных организаторов одна за другой потеряли головы по прихоти своего придирчивого владыки. Но осенью прошлого года многолетнее железнодорожное сотрудничество дало, наконец, первый скромный плод: была торжественно запущена 50-километровая ветка от российской границы до близлежащего северокорейского приморского городка Раджин, где намечено в дальнейшем соорудить контейнерный терминал. Весь этот пилотный, как его называют, но весьма дорогостоящий проект осуществляется, естественно, на российские казенные деньги. 

Не спрашивайте, с какой стати ОАО РЖД построило эту ветку, зачем собирается возводить этот терминал не на российской земле, поближе к Транссибу, а в непредсказуемой Северной Корее и почему он будет заманчив для какой-то транзитной торговли. Вас либо вообще не удостоят ответом, либо объяснят, что при новом своем просвещенном властителе Киме Третьем Северная Корея опять стоит на грани великих реформ, и тот, кто первым откроет ее миру, получит такие величайшие выгоды, о масштабе которых даже и спрашивать неловко. 

Встречное соображение тут напрашивается само собой. Делать бизнес с режимом-изгоем, который никогда и ни перед кем не выполнял свои обязательства, — занятие, мягко говоря, рискованное. Если российские лоббисты таких проектов действительно считают шансы на выигрыш реальными, то почему бы им не рискнуть на собственные деньги? Зачем выжимать государственные субсидии и кредиты? 

Но поскольку персонам такого высокого уровня у нас возражать не принято, транспортные лоббисты, как и сочинители прочих «совместных проектов», финансируемых за российский государственный счет, свой навар получат. 

А вот в плоскости государственных отношений ничего, кроме невыгод и политической оскомины, от дружбы с изгоем не предвидится. Северная Корея будет использовать Россию как дойную корову, да еще и манипулировать отношениями с нею, чтобы показать Китаю, что кормится не только от него. И то, и другое обещает Москве только убытки и проблемы. 

Легко было, обидевшись на Запад, мечтать об удобствах и приятностях «поворота на Восток». Однако в реальном исполнении этот «поворот» приносит одно унижение за другим.

Сергей Шелин