Иран в Евразии: жизнь после санкций?

После восьми дней напряженных переговоров (моментами казалось, что они будут сорваны) между шестеркой международных посредников и представителями Тегерана, стороны заявили о возможности компромиссного решения иранской ядерной проблемы. В рамках него предполагается демонтаж программы, ориентированной на создание «исламской бомбы», взамен на снятие санкций, которые уже не первый год висят тяжелыми гирями на экономике Ирана.

Впрочем, спешить с оптимистическими выводами по поводу дипломатического прорыва пока что не следует. Наступила «разрядка». Однако в новейшей истории немало примеров того, как «оттепель» не превращается в полноценное «лето». История, как известно по линейке не развивается. Не развивается она и вне различных политических и социально-экономических контекстов. Дипломатам, политикам и экспертам еще предстоит работа по «основным параметрам» всеобъемлющего соглашения. И на этом пути возможно немало подводных камней. Среди них и позиция законодательной ветви власти США (далеко не все конгрессмены и сенаторы готовы поддержать действия администрации Барака Обамы), и скептицизм Израиля, а также арабских союзников Вашингтона, не заинтересованных в усилении Ирана. Между тем, и Израиль, и страны Персидского залива оказывают влияние и на выработку американских подходов. Нельзя сбрасывать со счетов и динамику конфликтов в Сирии и в Йемене, где Тегеран играет далеко не последнюю роль. Любое развитие ситуаций в этих ближневосточных странах по негативному пути способно создать дополнительные препоны, мешающие утверждению всеобъемлющего решения по  ядерной проблеме Ирана.

И, тем не менее, следует признать: стороны, вовлеченные в разрешение иранской головоломки, еще никогда ранее не были так близки к компромиссу. При этом и Россия, и Запад прекрасно понимают, что значение Исламской республики в международной политике трудно переоценить. Иран играет свою игру в странах Ближнего Востока, Афганистане, Центральной Азии и Кавказе.

Как бы то ни было, а уже сегодня ведущие игроки просчитывают возможные последствия выхода Ирана из режима санкций. Каким может быть роль этой страны для постсоветских соседей Исламской республики? Исторически амбиции Ирана обращены, прежде всего, в сторону Персидского залива. Однако значение кавказского региона традиционно было и остается для Ирана высоким. Исламская республика имеет 660 километров границы с Арменией и Азербайджаном. Значительный интерес Тегеран проявляет и к среднеазиатскому направлению, учитывая тревожное афганское соседство. Особая статья – отношения с Россией, самой крупной постсоветской страной, имеющей широкие международные амбиции.

Сегодня у Москвы, и у Вашингтона есть своя заинтересованность в привлечении Тегерана на свою сторону. Если не как последовательного союзника (для этого есть немало препятствий), то, как полезного попутчика. США, стремящиеся к диверсификации энергетического обеспечения Европы, были рады увидеть предсказуемый Иран в качестве противовеса устремлениям Москвы (которые американцы рассматривают, как «энергоимпериализм»).

Россия же после начала украинского кризиса, столкнувшись с дефицитом международного сотрудничества, пытается осуществить «поворот на Восток» и найти там выгодных партнеров. В этой связи неслучайным представляется решение Владимира Путина о снятии запрета на поставки российских зенитных комплексов С-300 для Ирана. Напомню, что по условиям контракта 2007 года Москва обязалась поставить Тегерану несколько таких систем. Однако в сентябре 2010 года руководство РФ присоединилось к резолюции Совбеза ООН 9 июня того же года (она предусматривала ряд запретительных мер по отношению к Исламской республике), что привело к фактическому аннулированию соглашения. Сегодня Россия пытается сыграть на опережение, перетягивая Тегеран на свою сторону, что впрочем, создает для Москвы трудности в отношениях не только с Западом (склонным видеть в российских действиях непозволительную односторонность), но и с Израилем. Между тем, до последнего момента Израиль придерживался нейтралитета в украинском вопросе, а в конце января глава МИД этой страны Авигдор Либерман  даже предложил свое посредничество для урегулирования противоречий между Москвой и Киевом.

При этом, далеко не факт, что Тегеран захочет сыграть только на одной стороне. Не принимая политику Запада, иранцы в то же время не стремятся таскать каштаны из огня для кого-то другого. Они предпочитают статус-кво изменениям границ (что уже продемонстрировали на примере Абхазии и Южной Осетии). Отсюда и отмеченный рядом иранских экспертов «активный нейтралитет» страны в украинском кризисе. Ведь снятие санкций, среди прочего, может помочь этой стране выйти на европейские рынки, что вряд ли станет большим счастьем для Москвы.

Армения, отношения которой с Ираном до сих пор находились под пристальным надзором США (в особенности экономические контакты с учетом фактора санкций), после выхода Тегерана из изоляции может пойти на наращивание контактов с ним и диверсификацию собственной политики. Это актуально для Еревана, учитывая, что из четырех границ с другими государствами у него две закрыты, а две – открыты, но и те зависят от интересов третьих сторон (грузинская от динамики отношений Москвы и Тбилиси, а иранская – от отношений Тегерана и Запада).

С новыми вызовами столкнется и Азербайджан. «Нефтяной фактор» с полноценным выходом на рынки постсанкционного Ирана может создать проблемы не только Москве, но и Баку. В последнем случае это не только экономические, но и политические вызовы. Многие годы азербайджанские власти повышали свою капитализацию, как участники столь пестуемого Западом «энергетического плюрализма». Формула «нефть в обмен на права человека», конечно же, никогда не провозглашалась открыто, но де-факто она действовала. И Баку в отличие от Еревана и даже Тбилиси гораздо реже подвергался критике за отступления от демократических процедур (взять хотя бы снятие ограничений на количество президентских легислатур для одного человека). Если представить себе подключение Тегерана (в той или иной мере) к «энергетическому плюрализму», то неизбежно встанет вопрос об особенной модели взаимоотношений Баку с Западом.

Снятие санкций с Ирана может привести к определенным изменениям в Центральной Азии (в широком значении этого понятия). Афганская тема даже в самые тяжелые времена отношений Запада и Тегерана была тем вопросом, по которому была обозначена общность интересов (иранцы рассматривали талибов, как противников). Интерес Ирана к Таджикистану был заявлен еще во время гражданской войны в этой стране (и в разрешении этого противостояния Исламская республика сыграла определенную роль). Выход из тени, скорее всего, повысит капитализацию Ирана и на этом направлении.

Таким образом, достижение всеобъемлющего соглашения по ядерной программе способно придать дополнительные импульсы внешнеполитической активности Ирана, в том числе и на постсоветском направлении. Однако для выхода на компромисс еще потребуются некоторые шаги. И, как правило, последние согласования всех нюансов и деталей, наиболее трудны.