Кольцевой город

Едешь на машине среди сплошной городской застройки, и вдруг возникает небольшое ярко-зеленое поле, исчерченное полосами каналов, в которых плавают лебеди и утки, по берегам пасутся овечки и лошади, а над ними возвышаются ветряные мельницы с разбитыми вокруг них цветниками… Тот самый пасторальный пейзаж, с каким все и ассоциируют Голландию по фотографиям из туристических буклетов и картинам старых мастеров. Особенно это поражает в юго-западной части страны, где проживает почти половина населения Нидерландов и где крупнейшие города Амстердам, Гаага и Роттердам (а также Лейден, Утрехт, Делфт и другие) образуют так называемый Рандстад – «Кольцевой город» – огромную конурбацию почти круглой формы. О «Большой троице» Рандстада и пойдет речь.

ГОРОД ЛЮБВИ

…Я понял, что мы уже где-то в пригородах Амстердама, увидев над большим зданием вывеску «World Fashion Centre». Голландская столица – один из законодателей мировой моды наравне с Парижем, Лондоном, Нью-Йорком и Миланом.

Машину мы оставили в большой многоэтажной парковке в сравнительно новом квартале. Заплатив по системе «P+R» («Park+Ride») всего 8 евро за 24 часа, мы получили в придачу билеты до центра и обратно.

И вот я из окна автобуса наблюдаю амстердамскую улицу прямо как Жак Превер в своих «Voyages». Поэт имел в виду Амстердамскую улицу в Париже, но, читая его сюрреалистические стихи, представляешь почему-то хмурое небо, дождь и трамваи с их перезвоном. Именно такая картина предстала передо мной, когда спустя минут двадцать после выхода из многоэтажного паркинга мы оказались в самом сердце столицы.

Историческая часть города заключена между вокзальной площадью и Музеумплайн, у которой расположены Рейксмузеум, музей Ван Гога и Городской музей Амстердама. Здесь же место традиционных туристических фотосессий – знаменитая инсталляция из красных и белых двухметровых букв «IAMSTERDAM». Игрой цветов создан каламбур — то ли «Я – Амстердам», то ли «Ямстердам»…

Параллельно площади проходит улица бутиков Хоофстраат, европейский аналог лос-анджелесской Родео-Драйв. Невероятное количество роскошных магазинов. Множество роскошных автомобилей. А вот людей мало. Голландцы говорят, что самые частые посетители Хоофстраат – представители мировой финансовой мафии… Очередей там, понятное дело, не бывает.

Зато очередь всегда стоит перед домом Анны Франк. Это, наверное, самая длинная очередь в Амстердаме, если не единственная в Нидерландах. И остановка «водного автобуса» так и называется – «Дом Анны Франк». Самое примечательное, что дом сегодня – лишь некий символ. Внутри со страшных дней фашистской оккупации сохранились только стены. Так что визит туда – просто возможность увидеть пространство, которое описано в одном из самых знаменитых дневников в мире.

Знаменитые «кофе-шопы» работают по всей стране, даже в спокойной и аристократичной Гааге (хотя там их и несравненно меньше). Но славой окружены именно амстердамские. Впрочем, с 1 января этого года гашиш и марихуану в «кофе-шопах» продают только местным жителям — власти решили радикально изменить туристический имидж королевства.

Амстердамский чайна-таун, как и во многих других городах мира, соседствует с кварталом красных фонарей.

Как и прежде, у большинства домов – отдельный вход для каждой семьи. Входишь – и прямо с улицы, без всякой прихожей, попадаешь в жилое помещение. На этаже (их всего три) по одной-две комнаты. Внизу, там, где большая гостиная-кухня, одна стена оставлена непобеленной – голая кирпичная кладка. Сверху деревянные балки, потемневшие от времени. «В течение двух веков, а может, дольше, с самой постройки дома, здесь был бакалейный магазин. Мы решили оставить все так, как было», – говорит Китти, хозяйка дома.

Незавешенное окно выходит на улицу. Она очень узкая, как и большинство улиц в центре Амстердама – только разъехаться двум велосипедистам. На машине подъехать сложно, а припарковаться и вовсе невозможно. «Те, кто живут в центре, имеют льготу на парковку одной машины. Но это не значит, что для нее есть место», – говорит муж Китти Дан. И я понимаю, почему и набережные всех каналов, и некоторые мосты уставлены машинами. Про велосипеды нечего и не говорить: тротуары всех мостов превратились в сплошной велопаркинг, а велопробки – явление в Амстердаме даже более распространенное, чем пробки автомобильные. Приезжим здесь стоит опасаться не автомобилей, поток которых в центре не особенно и плотный, да и едут они небыстро, а велосипедистов. То и дело, зазевавшись, оказываешься на велосипедной дорожке вдоль тротуара, а по ней двухколесный транспорт не просто едет – несется!

Самая большая сутолока – на площади Дам, сестре площади Святого Марка в Венеции. Стаи голубей, десятки туристов, жаждущих их покормить, и сотни желающих все это наблюдать… Уходящая вбок улица напоминает переход в московском метро в час пик – толпа идет сплошным потоком. Мой друг-голландец предупреждает: «Следи за кошельком». Воруют…

Здесь тоже сплошные магазины, но уже более демократичные, чем на Хоофстраат. Зато потом – вывеска «Diamond Factory», напоминающая, что Амстердам – один из крупнейших в мире центров обработки и продажи алмазов.

Если свернуть в нужную арку и притормозить у таблички с надписью, предупреждающей, что это частное владение и проход посторонних нежелателен, можно увидеть ухоженный внутренний двор с лужайками и цветниками, заключенный в каре из двух-трехэтажных зданий. Если не знать заранее, едва ли догадаешься, что оказался в доме престарелых.

Еще в XVII веке городские власти и приходы начали думать о судьбе пожилых людей, честно отработавших юность и зрелые годы, но не имевших родственников, которые могли бы их содержать. В первую очередь это касалось женской прислуги, которая по нормам тех времен не обзаводилась семьей. И из добровольных пожертвований богатых горожан создавались специальные фонды, чтобы строить и содержать дома для престарелых. «Старые деньги», – говорит мой голландский друг, объясняя, как такие пансионы, построенные церковными приходами на средства знати и купцов еще сотни лет назад, сохранились в прежнем качестве до наших дней.

Кстати, в одном из бывших домов престарелых размещается и амстердамский филиал петербургского Эрмитажа – «Эрмитаж на Амстеле», который в 2009 году открывали королева Нидерландов Беатрикс и Дмитрий Медведев. А в этом году именно здесь прошла церемония торжественного открытия перекрестного Года Россия-Нидерланды, и на этот раз компанию королеве составил уже Владимир Путин. В Амстердаме, как известно, мощнейшее в Европе гей-комьюнити, и его активисты не упустили случая высказать российскому президенту все, что они думают о положении сексуальных меньшинств в РФ. Путин отреагировал на манифестацию философски, порадовавшись тому, что гомосексуалисты, в отличие от девушек из Femen в Ганновере, не стали раздеваться.

На гербе и флаге Амстердама – три расположенных «в столбик» андреевских креста. Как три поцелуя-крестика, которыми «запечатывают», письма влюбленные. Здесь эти три «x» видишь столь же часто, как и аиста в Гааге. Идеальный символ города любви.

ГОРОД АИСТА

Первое, на что обращаешь внимание в Гааге – контуры делового центра: несколько высотных зданий, разных, но гармонирующих друг с другом форм. Причем все постройки выделяются не столько своими размерами, сколько необычным дизайном и абсолютно современным обликом: они были сооружены не вчера и не позавчера, но выглядят как новые. Взять хотя бы здание мэрии, построенное знаменитым американцем Ричардом Майером в середине 1990-х: белое, прозрачное, с огромным атриумом – его гаагцы даже прозвали «Ледяным дворцом». В него может зайти любой, но приходят в основном оформить вид на жительство, заглянуть в архив – доступ туда свободный: все переведено на «цифру», находи, что нужно, пользуйся бесплатно.

И вот совсем рядом, буквально в пяти-десяти минутах ходьбы – старый город, аристократический квартал, где жила знать в XVIII-XIX веках, с дворцами, домами, похожими на дворцы, старыми мостиками через каналы…

Особенным шармом обладает бульвар Ланге-Ворхаут. Может, это название и не прославлено на весь мир, как Елисейские Поля и Пятая авеню, но в самих Нидерландах это одна из самых известных улиц. Ныне респектабельный район Ланге-Ворхаут еще полтора века назад был окраиной: рядом была роща, на что указывает и название улицы (Voorhout можно примерно перевести как «Перед лесом»). В XVIII веке здесь все больше стала селиться знать, строя на месте маленьких домиков богатые резиденции.

В те дни, когда я был в Гааге, в Историческом музее города открывалась выставка, посвященная голландской путешественнице середины XIX века Алексине Тинне, которая была также и одним из пионеров фотографии в Голландии. Гуляя по Ланге-Ворхаут, где стоит ее дом, и соседним улицам, я сравнивал увиденное с фотографиями на выставке. Те же скамейки и старинные фонари – на тех же местах. На углу – все та же колонка для воды, сразу узнаваемая на старинных фотографиях. Все в том же здании помещается Королевская библиотека, где юная Алексина любила разглядывать фолианты о дальних странах. Поразительно, но рядом – в центре современного города – сохранились конюшни и манеж, где Алексина упражнялась в верховой езде и которые тоже запечатлела на своих фото – там и сегодня можно покататься верхом!

Мне удалось попасть и в сам дом Тинне на Ланге-Ворхаут. Сейчас в нем располагается банк «Van Lanschot». Но было достаточно одного телефонного звонка, и мне назначили встречу и показали все здание, кроме одной комнаты, извинившись: «В ней сейчас переговоры». А я подумал: во многие ли не только банки, а вообще любые офисы, занимающие исторические постройки в центре Москвы или Санкт-Петербурга, пустят человека просто «посмотреть». В доме с начала XIX века сохранилась вся планировка, плафоны, росписи на стенах, обои, даже часть обстановки.

«Когда мы хотим вымыть его, – сказал мне служащий банка Ян Петер ван дер Воуде, показывая на огромное старинное зеркало на стене, – мы звоним в организацию Национального культурного наследия, которая ведает историческими постройками, и оттуда нам присылают человека, который моет зеркало специальным средством. Мы гвоздя в стену сами вбить не имеем права – для этого мы тоже обращаемся в Национальное культурное наследие». Вот вам и ответ на вопрос, почему аристократический квартал в центре Гааги, лежащий по соседству с ультрасовременным деловым центром, выглядит как двести лет назад.

На Ланге-Ворхаут стоит и гостиница «Hotel Des Indes», в числе постояльцев которой были последняя французская императрица Евгения, трансваальский президент Пауль Крюгер, саудовский шейх Фейсал, потомок царицы Савской последний император Эфиопии Хайле Селассие и балетная прима Анна Павлова.

Жила в отеле и Мата Хари. В городе есть немало мест, которые связаны с этой таинственной, эксцентричной и, скорее всего, несчастной женщиной, которую как-то непросто ассоциировать с консервативной Гаагой. Мой приятель показывал большой трехэтажный дом, отражающийся в воде старинного канала, где она жила. На ее доме нет мемориальной доски. Не отмечены и места жизни в Гааге Винсента ван Гога: у большинства он ассоциируется с подсолнухами Прованса и арльскими виноградниками, но начинал он именно здесь и был связан с гаагской художественной школой. Если бы не мой друг, я бы и не обратил внимания на дом, в котором жил великий постимпрессионист.

Символ города – аист. Его изображение, говорят, появилось на гербе Гааги еще в средние века, когда птиц приваживали, чтобы те подъедали отходы рыбного рынка, а заодно приносили не только детей (аисты в Голландии символизируют то же, что и у нас), но и удачу и благополучие. Похоже, аисты преуспели. Город спокойный, аристократичный, ухоженный и немноголюдный, хотя и со своими 500 тысячами жителей он третий по величине в стране.

Конечно, Гаага изменилась с тех пор, как выходящие к роще кварталы стала застраивать аристократия, да и значительно выросла, «добравшись» до берегов Северного моря. Некогда рыбацкая деревушка Схевенинген стала приморским курортным районом Гааги. Как выглядело это место, где теперь теплый солнечный день даже осенью сложно припарковать машину, можно увидеть в «Панораме Месдага». Я не любитель подобных мест, но ее рекомендовал мой голландский друг и знакомый пожилой англичанин, бывший моряк, который назвал ее «одним из самых стоящих мест в городе». В панораме посетителям открывается захватывающий вид на море, дюны и деревню Схевенинген – в 1881 году Хендрик Виллем Месдаг, известнейший художник гаагской школы, написал полотно шириной 120 и высотой 14 метров, для которого было построено специальное музейное здание. Это старейшая в мире панорама, существующая на своем изначальном месте. Кстати, виды Схевенингена писали многие мировые маринисты – в том числе Алексей Боголюбов и Александр Беггров…

Сегодня Схевенинген мало напоминает рыбацкую деревушку. Да и вся Гаага, конечно, изменилась. В ней появился свой чайна-таун, а в бывшей синагоге теперь мечеть.

Прямо напротив ворот королевского дворца стоит киоск с мороженым, который ужасно мешает обзору резиденции Ее Величества. Зато через большой пруд от Исторического музея отлично видно здание парламента.

В этом виде – вся современная Гаага: Бинненхоф, история которого восходит к 1230 году и который в нынешнем виде появился в середине XVI века, а за ним – небоскребы делового центра. Ныне нижняя палата парламента переехала в современное здание, также входящее в комплекс Бинненхофа, но одна из башен используется как рабочая резиденция премьер-министра. Дворец изначально был средневековым сельским домом – подвалы того времени, говорят, сохранились под зданием до сих пор.

Болтая с фотографами политической хроники, дежурящими у здания, у бокового входа я столкнулся с премьер-министром Нидерландов Марком Рютте, идущим без всякой охраны и свиты.

ГОРОД ЭРАЗМА

Роттердам, наверное, самый современный город Нидерландов. Во время Второй мировой войны немцы полагали, что покорение Голландии будет для них увеселительной прогулкой, а встретив ожесточенное сопротивление, в назидание нещадно разбомбили Роттердам – важнейший порт и промышленный центр страны. Многие считают, что раз в этом городе старины не увидеть, то и делать там особенно нечего. Но это ошибка.

Центр Роттердама одним из первых бросил вызов старой Европе, старавшейся до последнего сохранить свой исторический облик и стыдливо отнекивавшейся от башни Монпарнас, от небоскребов Сити, потом, скрепя сердце, признавшей Дефанс… Недаром город иногда называют «Манхэттеном на Маасе». Талантливые архитекторы поработали в Роттердаме на славу. Вот дом, составленный из множества поставленных на ребро желтых кубиков, творение знаменитого Пита Блома. Вот шопинг-молл на Лэйнбаан в центре, который, опустившись на несколько метров ниже мостовой, как сегодняшняя Кардо в Иерусалиме, рассекает городской ландшафт – недаром его прозвали «торговой канавой». Вот здание библиотеки с выведенными наружу ярко-желтыми трубами, делающими ее похожей на парижский Центр Помпиду.

C небоскребами маасского побережья контрастирует здание в стиле «югенд», которое известно в городе как «важная старая дама». Построенное в 1901 году, оно служило офисом Нидерландско-Американской компании, на пароходах которой в США переправились сотни тысяч эмигрантов из Европы. Сегодня здание занимает гостиница «New York», а внизу расположено весьма популярное кафе. Там можно посидеть, передохнуть, да и призадуматься – нет, уже не перед посадкой на пароход до Эллис-Айленда, а перед дальнейшей прогулкой по Роттердаму. И самым логичным ее продолжением будет поездка к пароходу, носящему имя города.

Это судно, голландская звезда эпохи трансатлантических лайнеров и своеобразный ковчег для стремившихся в Новый Свет, теперь поставлено на прикол, превратившись в плавучую гостиницу-музей с кафе и ресторанами. Гостей на входе встречают волонтеры в морской форме и не только приветствуют, но и могут провести небольшой тур по плавучему «Роттердаму», показав даже каюту первого класса. По знанию темы, но особенно по выправке, во многих из них можно почти наверняка признать бывших моряков, вволю побороздивших моря и океаны…

Надо сказать, что именно в Амстердаме, Гааге и Роттердаме сконцентрировано большинство из почти двух миллионов иммигрантов из неевропейских стран. Если в целом по стране их 11%, то в этих крупнейших городах – треть! Почти половина роттердамцев не являются этническими голландцами. А мэр города – вообще марроканец-мусульманин. В центре я видел и православную церковь – судя по всему, недавней постройки.

Как и во многих других странах, в Нидерландах политкорректность на бытовом уровне оказывается если не мифом, то преувеличением. Голландцы говорят про «еврейскую мафию» в сфере торговли алмазами и банковском деле, из числа приезжих недолюбливают марокканцев, считая их агрессивность, склонность к насилию и криминалу… Зато весьма дружелюбно относятся к выходцам из Индонезии и Суринама. Это, правда, не мешает им называть индонезийцев «blauw» – «синими» или «голубыми»: говорят, прозвище родилось из-за иссиня-черного цвета волос у выходцев с Малайского архипелага. Но сегодня прозвище «синий» утратило всякий оскорбительный оттенок, и имя «Blauw» носят лучший индонезийский ресторан в Амстердаме, а также его «дочки» в Гааге и Утрехте.

Насчет мультикультуризма голландцы, уверен, могут со мной поспорить. Но вот что никто из них не будет отрицать: между жителями Роттердама и Амстердама существует своеобразное соперничество, некая ревность, как у москвичей и питерцев. Они подтрунивают друг над другом и, как считают сами, отличаются по нраву и даже по гастрономическим пристрастиям.

«Вы что, из Амстердама?» – «подколол» мой приятель официанта в кафе парохода-гостиницы «Роттердам», когда тот предложил нам к пиву закуску в виде крокетов. Это блюдо – обжаренные во фритюре небольшие шарики или округлые палочки из мясного фарша в легком кляре из сухарей или картофельного пюре – родом из Франции. Оно стало очень популярным в Голландии, превратившись в своеобразный фастфуд, но особой любовью к крокетам славятся именно амстердамцы. Крокеты мне тоже пришлись по вкусу – даже приготовленные в «Манхэттене на Маасе». Ну что ж, привычку, как заметил Эразм Роттердамский, может победить только другая привычка. А к Роттердаму отлично подходят другая его фраза: «Жить достойно не возбраняется никому».

Об Алексине Тинне

Голландка Алексина Тинне, хоть и не входит в число величайших путешественников мира, была личностью поистине незаурядной. Родившаяся в Гааге в 1835 году богатая наследница огромного состояния, сколоченного ее отцом на сахарных плантациях Гвианы, с ранней юности много путешествовала по Европе. Однако больше всего ее интересовала Африка, и это вовсе не было просто причудой взбалмошной богатой дамы. Величайший исследователь Африки Дэвид Ливингстон, оценивая вклад европейских путешественников в поиски истоков Нила, писал: «Никто в моем представлении не стоит так высоко, как голландская леди мисс Тинне, которая после тяжелейших семейных горестей с благородной настойчивостью продолжала бороться со всевозможными трудностями…» Действительно, Тинне прославилась своими поисками истоков Нила и путешествиям по труднодоступным районом нынешнего Судана. В 1869 году, во время своей последней экспедиции, предпринятой с целью пересечь Сахару, она была убита туарегами. В свое время ее путешествия и трагическая гибель вызвали большой резонанс в Европе и Америке. Тем более что Алексина пыталась бороться с рабством, разделяла передовые идеи эмансипации и равенства. В последние годы наблюдается новый всплеск интереса к ее незаурядной фигуре – научные исследования, книги, телефильм, и, наконец, выставка в Историческом музее Гааги. Примечательно, что первоначальный срок работы выставки из-за огромного интереса публики был продлен на три месяца…

Текст и фото: Никита Кривцов