Будда видит тебя

Манхэттен под пиком Виктория

Первое, что всем показывают в Гонконге – вид, открывающийся с Пика Виктория. Небо, море, горы и лес небоскребов, числу которых позавидует даже Манхэттен. Они там, внизу, но рвутся вверх по склону пятисотметровой горы, своими верхними этажами пытаясь дотянуться до вершины.

С берега вид на город, расположенный как на острове – собственно Гонконг, так и на полуострове Коулун, не менее завораживающий, особенно ночью, когда все светится. Недаром гонконгская skyline – «контуры города на фоне неба» – считается самой эффектной в мире.

Среди гонконгских небоскребов своей высотой выделяются два, стоящие по разным берегам пролива: Международный торговый центр и Международный финансовый центр (484 и 415 метров). А вот формами и конструкцией обращают на себя внимание сооружения пониже: асимметричный, похожий на призму 70-этажный Bank of China, который еще сравнивают с бамбуком, две башни Lippo Centre, прозванные «коаловыми деревьями», и самое знаменитое – творение Нормана Фостера, офис Гонконгско-Шанхайской банковской корпорации, или HSBC. Проектировавшая его фирма гордится, что смогла построить «лучшую штаб-квартиру банка в мире».

Меж этих небоскребов на небольшой скале каким-то чудом уцелело здание бывшей французской миссии, в котором до 1915 года разещалось и российское консульство. Чудом – потому что китайцы относятся к старине без особых сантиментов. Если здание приходит в несоответствие с современными требованиями, его, не задумываясь, сносят. Поэтому «исторических построек» в Гонконге немного. Да и откуда им взяться в городе, которому всего 170 лет?

На месте большей части Сада Тигрового Бальзама у старой гостиницы «Мандарин» – там, где в 1977 году сфотографировались вместе Джон Леннон и Дэвид Боуи, возвели четыре новых небоскреба. Еще раньше, в начале 1970-х, пошел под снос кинотеатр Princess на Натан-роуд в Коулуне, где в 1964 году выступали «Битлз». Теперь на его месте многоэтажный отель.

Весь центр Гонконга – сплошь банки, офисы, гостиницы, шикарные магазины – соединены на уровне второго-третьего этажей застекленными переходами. Как в сросшихся Миннеаполисе и Сент-Поле в Миннесоте: только там это было ответом на континентальный климат с морозной снежной зимой и жарким летом, а здесь – на тропические муссоны и тайфуны с частыми ливнями и изнуряющей духотой летом.

Магазины дорогих брендов в центре на каждом шагу. Я видел очередь на вход в Louis Vuitton, а на подъезде к гостинице Langham в квартале Цим Ша Цуй в Коулоне насчитал аж три магазина Vacheron Constantin! Среди небоскребов гонконгского района Сентрал начинается 800-метровый «Сентрал-Мид-Левелз» – самый длинный крытый эскалатор в мире, ведущий к кварталам, взбирающимся по склону горы.

Где-то посередине он пересекает Холливуд-роуд, улицу антикварных магазинов и лавок. Никаких ассоциаций с Лос- Анджелесом возникать не должно: это одна из старейших улиц Гонконга, появившаяся еще в 1844 году, когда американского Голливуда и в помине не было. Говорят, она была названа не то по имени родового поместья тогдашнего английского губернатора, не то потому, что здесь действительно была роща, которую местные жители почитали священной.

За Холливуд-роуд эскалатор приводит в СоХо – район баров, пабов, ресторанов и занятных магазинчиков, средоточие самых разных национальных культур и традиций. Название SoHo – аббревиатура от South of Hollywood Road, «к югу от Холливуд-роуд».

Изначально СоХо был ориентирован на туристов с Запада, но такое впечатление, что многие из них там остались навсегда. Такого скопления европейцев, американцев, австралийцев – особенно в ночные часы – не увидишь больше нигде в Гонконге.

А внизу, по узким улочкам районов Сентрал и Ваньчай катятся старые двухэтажные трамвайчики, прозванные «дин-дин» и непонятно как уцелевшие в этом футуристическом городе. Медленно движутся они, позванивая (отсюда и «дин-дин»), среди моря иероглифических вывесок под современными эстакадами, прорезающими плотную, стремящуюся ввысь застройку. Дань английским традициям – и двухэтажные автобусы. Только они, в отличие от лондонских, не красные, и почти на всех – лозунг «Искренность. Вечность», кажущийся цитатой из Лао-цзы. На самом деле это слоган гигантского конгломерата Chow Tai Fook, в сферу интересов которого входят и казино, и ювелирные изделия, и телекоммуникации.

С верхней палубы «дин-динов» интересно смотреть по сторонам – на уровне второго этажа, выше рекламных вывесок: там не такие, как внизу, кафе и закусочные, другие магазины, а еще выше – множество самодельных балкончиков из бамбука. Дешевый и уютный трамвай – отличный способ почувствовать город, который интересен не только с парадной стороны.

Неспящие в Гонконге

Гром, как раскалывающийся сухой ствол гигантского дерева, ударяет за окном. И вслед за ним – тяжелые капли по стеклу и подоконнику. Я выглядываю с десятого этажа моей Langham вниз, на Пекин-роуд, и замечаю, что черные купола зонтиков движутся живым энергичным потоком – московской обреченности нет и в помине.

Отойдя от окна, на дверной ручке своего номера я, как и каждое утро, обнаруживаю номер местной «South China Morning Post». В заметке на первой полосе раздела «Город» сказано, что за прошедшие пять лет Гонконг в списке 140 лучших городов по условиям жизни поднялся на десять мест – с 41-го до 31-е. Его «пригодность для жизни» по 100- балльной шкале оценивалась в 92, при этом стабильность – в 95, инфраструктура – в 96, а образование – в 100 баллов! Может, это и есть ответ на вопрос – почему в Гонконге даже в дождь в толпе ощущается какой-то энергичный оптимизм?

В дождь черты любого города проступают рельефнее, контрастнее. В Гонконге в этом смысле хороши еще и вечерние и предрассветные часы. Джон Леннон вспоминал, как бродил по Гонконгу на рассвете. В этом мегаполисе и в самом деле можно побыть самим собой – на тебя никто не обратит внимания.

Если есть на свете город, который никогда не спит, то это Гонконг. После десяти вечера улицы в центре становятся еще более людными, словно с приближением полуночи и начинается настоящая жизнь – как в чайнатаунах Нью-Йорка и Сан-Франциско. У автобусных остановок народу столько, что не протолкнуться.

Стоящие стеной вдоль воды небоскребы тоже оживают, каждый приобретает свое лицо – по некоторым бегут картинки, слоганы, надписи. А тебя обтекает поток людей, которые возвращаются с работы или спешат кто в гигантский торговый молл, кто в лавочки с целебными засушенными морскими гадами, кто в стильные кафе и бары.

В СоХо будто собираются все экспаты, и английская речь заглушает китайскую. На углах главных улиц в Цим Ша Цуй возникают выходцы с Ближнего Востока («Rolex недорого!») и индийцы («пошить рубашку или костюм, дешево и быстро!»).

На боковых улочках подходят с рекламой массажных салонов. Замедлишь ход под вывеской «Pink Lips» – и тут же перед тобой, как из-под земли, возникнут три юных создания, действительно с розовыми губками и розовыми же румянами на щечках.

При этом здесь почти не видно полиции. Но все дисциплинированно ждут зеленого света на переходах, даже когда нет машин. Прямо как в Хельсинки.

И, конечно, в Гонконге очень чисто. Окурки можно увидеть только в специальных пепельницах. А если таковых вокруг нет, ты находишь закуток, где валяется пара черных пластиковых пакетов и уже собираешься бросить бычок, но замечаешь, что какой-то человек в форме что-то записывает в блокнот и фотографирует этот непорядок. И идешь дальше, скатывая в пальцах остаток выкуренной сигареты…

Пол Теру заметил: «Когда я приехал в Гонконг, я понял, что хочу написать рассказ, действие которого происходит там». И написал книгу – «Коулун Тонг». А потом вышел и фильм по его сценарию – «Китайская шкатулка» с Джереми Айронсом.

У Леннона именно в Гонконге родилась идея песни «I’m Losing You», в которой, по мнению «Ньюсуика», «скрываются знаменитые ленноновские демоны».

Сомерсет Моэм написал под впечатлениями от Гонконга роман «Узорный покров». Правда, публикацию романа сопровождали неприятности. Ему пришлось изменить фамилия главных героев с Лейн на Фейн, потому что люди с такой фамилией, живущие в Гонконге, предъявили иск издателю журнала, и он был вынужден уплатить 250 фунтов. А помощник гонконгского губернатора счел себя оскорбленным, и писателю пришлось перенести действие романа в вымышленную колонию Цин-янь. Неудача Моэма была сродни истории Гонконга.

Success Story

Истории успеха часто начинаются с неудач…

Название Коулун переводится с китайского как «Девять драконов». Сюда, на самый юг Китая, в XIII веке бежал последний император династии Сун, спасаясь от монгольского завоевания. Вокруг из воды поднимались вершины восьми островов – очертания которых и сравнивали со спинами огнедышащих чудовищ. Но для придворных драконом был и сам император – поэтому местность и окрестили «Девять драконов». Правда, вскоре юный правитель бросился в море, чтобы не попасть в плен.

В истории лежащего через пролив от Коулуна самого острова Гонконг тоже не все шло гладко.

Гонконг в переводе означает «Ароматная гавань» – в деревушке, где в 1841 году высадились англичане, шла торговля специями. Но по мнению министра иностранных дел Великобритании лорда Палмерстона, Гонконг был «практически необитаемым островом», а королева Виктория вообще назвала его «бесполезной скалой».

Тем не менее в 1842 году остров официально перешел под британский суверенитет, а еще через год был основан город Виктория. В 1860 году после поражения Китая во Второй Опиумной войне южная часть Коулунского полуострова была передана в вечное владение Лондона. А в 1898 году Великобритания взяла у Китая в аренду на 99 лет прилегающие земли на севере и остров Лантау, которые получили название Новые Территории. Чтобы облегчить выполнение роли грузоперевалочной базы Британской империи в Юго-Восточной Азии, Гонконг объявили порто-франко.

Улицы в старых частях Гонконга и Коулуна носят английские имена, среди них – немало названо в честь колониальных чиновников. Одна из них – Хеннесси-роуд в районе Ваньчай – у большинства приезжих вызывает в памяти название коньяка. На самом же деле оно связано с весьма любопытной персоной.

Джон Поуп-Хеннесси был губернатором Гонконга с 1877 по 1882 годы. Он первым обратил внимание на то, что китайцы, которые рассматривались колониальными властями как люди второго сорта, оказывали все большее влияние на экономику колонии. Он снял запрет на покупку ими земли, сооружение зданий и владение бизнесом в районе Сентрал. Он также разрешил китайским иммигрантам в Гонконге получать британское подданство и назначил первого китайца (который, кстати, позже стал министром иностранных дел Китайской Республики) членом Законодательного Совета.

Деятельность Хеннесси была не совсем в духе своего времени, и он был не очень популярен среди европейского общества Гонконга: лишь в 1929 году в его память была названа одна из улиц города. Но система образования, которой ныне славится Гонконг, его нынешняя правовая система и основы для расцвета бизнеса появились в значительной степени благодаря ему. Кстати, именно в Гонконге образование получил доктор Сунь Ятсен. Любопытно, что этот человек, сыгравший решающую роль в свержении в Китае в 1911 году императорской маньчжурской династии и ставший президентом созданной им Китайской республики, одним из первых китайских политиков признал позитивную роль британской администрации в истории Гонконга.

Деловой бум в Гонконге начался в 60-е годы прошлого столетия. Либеральная политика в области экономики и английские законы в сочетании с трудолюбием и прагматизмом китайцев делали свое дело. Крошечная территория, не имевшая никаких ресурсов, являла собой полную противоположность огромному, стагнирующему и впавшему в маразм маоистскиму Китаю.

Когда встал вопрос о передаче Гонконга Китаю, в городе начались чемоданные настроения. Выстроились огромные очереди за получением британских паспортов. Но я помню, как менеджер крупной гонконгской гостиницы, приехавшая в 1996 году в Москву завлекать к себе русских постояльцев на презентации убеждала: «Все будет нормально. Ничего не изменится». Она оказалась права. Объявленный на 50 лет Специальным административным районом, Гонконг сохранил свою самостоятельность во всем, кроме обороны и внешней политики. Принцип «Одна страна – две системы» работает. Чемоданы паковались напрасно.

Со мной в Гонконг из Москвы летели три китаянки. Я обратил внимание, что, даже общаясь между собой, они предпочитали английский. А потом, разговорившись с той из них, что сидела рядом – она представилась как Лиза Шин, я узнал, что, вообще-то, большую часть жизни они прожили в Окленде (Новая Зеландия), а уже оттуда перебрались в Гонконг. Сохранив, правда, помимо гонконгских и новозеландские паспорта. Так, на всякий случай.

Магия цифр, «бамбук» и одичавшие коровы

В сувенирном магазине у Большого Будды и монастыря По Линь выбор палочек был огромный: были и из светлого дерева, и из черного, с прямоугольными кончиками – в китайском стиле, и с круглыми – в японском… Я остановился на палочках из красного дерева с подставочками, инкрустированными перламутром.

– А у вас нет такого же, только не с пятью, а с четырьмя парами?

– Нет, наборов с четырьмя парами не делают. Четыре – несчастливое число…

Конечно, как же я забыл! Ведь «четыре» по-китайски созвучно слову «смерть»! Китайцы искренне верят в магию чисел. Если 4 символизирует смерть, то 6 – счастье и удачу в бизнесе, 8 – деньги, 9 – долголетие. В Гонконге в некоторых домах нет четвертого этажа и квартир с четверкой в номере, а если и есть, то стоят дешевле «счастливых» и даже просто «нейтральных». То же самое и с автомобильными номерами. Самые престижные и дорогие – те, в которых только 6, 8 и 9. Раньше больше всего ценились номера с девятками – долголетие считалось самым дорогим из земных благ. Теперь времена изменились: в почете все больше восьмерки. «Зачем долголетие, если нет денег», – говорят гонконгцы. Номера со счастливыми цифрами продают на аукционах – недавно, говорят, был случай, когда какой-то бизнесмен заплатил за свои восьмерки больше, чем стоил сам лимузин!

Автомобиль в Гонконге вообще довольно дорогое удовольствие – в том числе из-за стоимости страховки, обслуживания, бензина и парковки. Поэтому здесь их всего порядка 400 тысяч на семимиллионное население. И пробки бывают лишь в час пик на подъезде к туннелям, соединяющим Гонконг с Коулуном. Правда, благодарить тут надо и отменную дорожную инфраструктуру – с развязками, мостами и эстакадами, и великолепно развитый общественный транспорт.

Дороже машин в Гонконге только жилье. Цены хороших квартир сопоставимы с московскими – с той лишь разницей, что там стоимость указана за квадратный фут, а не метр. Но ни бездомных, ни лачуг здесь нет. Альтернативой собственной квартире может служить социальное жилье, которое предоставляется в пожизненное пользование без права наследования. Правда, гонконгцы смеются: там квартиры такие маленькие – всего метров сорок, входишь, и сразу наступаешь на чью-то кровать. Но в этих (и, конечно, не только этих) квартирах живут еще и няни, имеющиеся почти в каждой семье, относящей себя к среднему классу. Они и составляют большую часть растущей в Гонконге прослойки филиппинок и индонезиек.

Лет 30 назад на игрушках, электронике, одежде часто можно было увидеть надпись «Made in Hong Kong». Превращаясь в 1960-е годы в одного из восточноазиатских тигров, Гонконг начинал с этого. Сейчас здесь не производится почти ничего: подавляющее большинство жителей территории занято в сфере финансов, услуг, транспорта и туризма. Даже фостеровское здание HSBC по частям доставляли из Англии и Японии.

Привозные здесь и все продукты. На Новых Территориях еще сохранились участки сельского ландшафта, но и там нет фермеров в привычном смысле этого слова. Когда-то оставшимся крестьянам разрешили получить весьма обширные – по местным меркам участки – в собственность. Но все на них построили большие дома в три этажа (выше в «сельской местности» нельзя) и стали сдавать в них квартиры, превратившись в богатых рантье…

Зато благодаря исчезновению сельского хозяйства на Новых Территориях появилась местная достопримечательность – очень симпатичные дикие коровы. Те же тридцать лет назад скот был нужен, чтобы вспахивать поля, коровы давали молоко. Теперь коровы и бычки оказались не у дел. Они одичали и ходят небольшими группами, время от времени забредая на шоссе (водители, как в Индии, терпеливо ждут, пока они уступят дорогу), и к великой радости туристов пасутся на газонах у Большого Будды и монастыря По Линь, позируя перед камерами.

Звезды Гонкливуда

Вдоль набережной Коулуна, неподалеку от причалов паромов Star Ferry, вытянулась Аллея Звезд. Это дань местному Голливуду: не все знают, что по экспорту кинофильмов собственного производства Гонконг уступает только Индии, США и Японии. Кто-то может сказать, что количество – это не всегда качество… Но Гонконгу есть чем гордиться: Брюса Ли, Джеки Чана, Вонга Карвая, Джона Ву знает весь мир. «Гонкливуд» – мощное явление. Мартин Скорсезе заметил: «Гонконгское кино – это нечто, что повторить невозможно». Имен на асфальте много. У кого-то – только звезда, у кого-то – еще и ладонь. И только у Брюса Ли – памятник в характерной позе кун-фу. Здесь показывают и причал, откуда юный Брюс отбыл в Америку, к своей славе. Кстати, в Музее наследия Гонконга не так давно открылась посвященная ему выставка, которая будет работать пять лет.

Гондола со стеклянным дном

Поездка к монастырю По Линь и Большому Будде на острове Лантау – занятное путешествие. Казалось бы, помимо размеров – в 1993 году, когда соорудили статую, это был самый большой бронзовый Будда в мире – в ней нет ничего особенного, как и во всяком новоделе.

Путь по «канатке» на высоту 500 метров занимает минут двадцать пять. В начале подъема видишь сверху аэропорт – поистине огромный. Говорят, в нем работают 65 тысяч человек – население целого города. С другой стороны – бамбуковый лес жилых многоэтажек. Затем пролив с кораблями: огромными, большими, маленькими и просто лодочками рыбаков и самими рыбаками, стоящими в воде. И, наконец, склоны гор. В VIP-кабинках прозрачный пол, причем стекло тонировано так, что даже в серый пасмурный день море внизу изумрудное, а заросли на склонах – ярко-зеленые. Но нужна ли эта хитрость? Канатная дорога поворачивает так, что в какой-то момент аэропорт, жилые кварталы и пролив с кораблями исчезают, и ты вдруг остаешься один на один с природой, облаками, над которыми вздымаются темно-серые пики, островами в далеком море и царящим над этим спокойствием гигантским Буддой. И это одна из тех картин, которые остаются с тобой на всю жизнь.

Где поесть

Южнокитайскую – гуандунскую – кухню отличает обилие морепродуктов. Различную рыбу (надо быть ихтиологом, чтобы верно назвать все), креветок, кальмаров, осьминогов, морских гребешков, устриц, медуз, лангустов, крабов, мидий и массу чего еще – только что выловленного – можно в огромных количествах увидеть сначалав рядах садков, аквариумов, бассейнов, тазиков, затем – в меню и, наконец, у себя на тарелке. С такой едой – из только что пойманной рыбы и других морских гадов – лучше всего знакомиться в непафосных заведениях прямо на берегу, куда ходят местные жители.

Если же хочется чего-то утонченного, то лучшее место – ресторан T’ang Court(«Двор династии Тан») в отеле Langham,отмеченный мишленовской звездой. Обед там – совместное творчество поваров и чайных сомелье. Под димсамы (закуски в виде жареных булочек со свининой, жареных роллов с острым соусом, пельменей с креветками, свининой и спаржей, булочек с «морским ушком»-абалоном и рыбой) идет розовый чай. Зажаренного молочного поросенка запивают лунцзином (великолепный зеленый чай из Ханчжоу). Запеченную в портвейне устрицу – жасминовым чаем с османтусом. К тушеной свинине на ребрышках с зеленым луком и васаби подобран первосортный тегуаньинь, а к рису с морепродуктами со сливочным соусом в клешне краба – знаменитый пуэр.

Очень оригинальное новое заведение – ресторан Duddell’s на Даддл-стрит в СоХо, в котором изысканная гуандунская кухня сочетается с произведениями современного искусства.

Европейские же изыски предлагает Catalunya – модный каталонский ресторан, где столик надо заказывать за месяц вперед. Гвоздь программы там — тоже зажаренный молочный поросенок, но уже по-каталонски, произведения молекулярной кухни (естественно, с привкусом Средиземноморья), отличная Rioja и невероятные авторские коктейли.

А вот Al Molo на набережной в центре Коулуна по стилю, да и по кухне не просто итальянский ресторан, а, скорее, итальянский ресторан по-нью-йоркски. Ночью прямо из окон заведения можно наблюдать знаменитое мультимедийное шоу «Симфония огней», аналогов которому в мире нет.

Редакция благодарит за организацию поездки Гонконгское управление по туризму (discoverhongkong.com).

Текст: Никита Кривцов