«У русских сердце открыто для всех»

-Мисс Флорес?

Смуглый молодой человек, который мог бы сойти и за бразильца, обращается ко мне по-английски с лондонским акцентом, приветствует меня и говорит, что машина «Интуриста» меня ждет. Час в пути- и я выхожу в гостиницу «Россия». В вестибюле меня охватывают сомнения. Неужели это та самая гостиница, номер в которой я оплатила еще в Бразилии? Я не ожидала, что это будет такой роскошный отель, его ультрасовременный вид меня поражает. Быть может, придется доплачивать? С этим вопросом я вручаю служащему квитанции об уплате за гостиницу вперед. Но нет, оказывается, все в порядке.

Заучиваю по-русски слова, которые могли бы мне пригодиться. Мне улыбаются в ответ, по-видимому, понимают. Приветливо говорят, как называются улицы, вещи, которые мне хочется купить или посмотреть.

Москва огромна. Красная площадь и Кремль производят неотразимое впечатление. Когда спускаются сумерки и кремлевские звезды загораются, кажется, что попадаешь в сказку из «Тысячи и одной ночи». Рядом с Кремлем высится собор Василия Блаженного, построенный в византийском стиле. Вход в кремль, где размещаются высшие органы Советской власти, свободный.

Я смотрела балет в Кремлевском Дворце съездов. Он вмещает несколько тысяч человек, и все места до единого были заняты. На улице 25 октября, что неподалеку от ГУМа, я обнаружила большой выбор столовых и кафе самообслуживания, пользующихся большой популярностью, и стала регулярным посетителем этих поразительно дешевых столовых.

Где бы я ни была в России, я никогда не встречала нахмуренных, сумрачных лиц. Наоборот, люди полны здорового веселья.

Больше всего на свете русские хотят мира, особенно старшее поколение, хранящее живые воспоминания о страданиях, которые принесла война: крошечная порция хлеба в сутки, неотапливаемые дома в жестокую стужу, тысячи умиравших от голода и замерзавших людей, бомбежки.

Хочу отметить еще один положительный факт: вирус морального растления, распространившийся среди определенной части молодых людей в США и в Европе, не затронул советскую молодежь, которая основное внимание уделяет учебе, знакомству с культурными ценностями, чтению. К тому же здесь запрещена порнография.

Гостиница, в которой я остановилась в Ленинграде, была не такая большая, как «Россия», однако не менее комфортабельная. Она называлась так же, как и город, а из окна открывался великолепный вид. Под бесчисленными мостами тихо течет Нева. Уходит в небо позолоченный шпиль Адмиралтейства. Ленинград напоминает Париж своими площадями, парками и памятниками. Этот город вызывает восхищение у всех, кто в нем бывает. Всюду поразительная чистота, хотя на улицах много людей, а в магазинах, где народу не меньше, чем в Париже или Лондоне, оживленно идет торговля. Ленинградцы одеваются со вкусом.

В Ленинграде у меня появилось двое новых друзей – оба Владимиры, оба студенты, оба говорят по-английски и очень помогли мне в изучении русского языка. Один из них- сибиряк, высокий, яснолицый, с каштановыми волосами. Он покорял своей жизнерадостностью и общительностью. Второй- ленинградец, блондин, коренастый и мускулистый (борец-дзюдоист). Владимир-сибиряк сказал мне: «У нас, у русских, сердце открыто для всех». И действительно, эти двое юношей были прекрасным примером гостеприимства, свойственного русскому народу. Их искреннее дружелюбие, не продиктованное никакими другими интересами, я буду помнить всегда.

Лучшей нашей прогулкой оказалась поездка в Пушкино. Пруды, где плавают лебеди, статуи, небольшие фонтаны, тропинки, усыпанные желтыми, осенними листьями, грациозные белочки, совершенно не боящиеся человека, полевые цветы и знаменитые русские белоствольные березы – все это вдохновляло великого поэта Пушкина на создание прекрасных стихов.

Обо всем увиденном мною я могла бы рассказывать бесконечно, но главное впечатление, с которым я вернулась из Советского союза, таково: русский народ чрезвычайно жизнерадостен и гостеприимен.

Мария Бризда ФЛОРЕС, «Крузейро», Сан-Пауло

За рубежом, 1975, № 34