«Шведская модель» цензуры

«Если проанализировать деятельность средств массовой информации в Швеции, то приходишь к выводу, что там существует гибкая манипулирующая ими диктатура. Пресса, радио и телевидение причесаны под одну гребенку, как если бы этим занималось специальное министерство пропаганды», — писал англичанин Роланд Хантфорд в своей книге о Швеции «Новые тоталитаристы»  (1971 год).

Эта аналитическая работа Хантфорда выявила наличие эффективной системы управления шведской прессой, она позволила сделать вывод о наличии особого контрольного органа, осуществляющего скрытую цензуру. Наблюдения Хантфорда были документально подтверждены в книге шведского журналиста Бьярне Моэлва «Министерство пропаганды» (1976 год).

Книга содержит критический анализ шведской системы «психологической обороны», выполняющей функции министерства пропаганды. В Швеции существует центральный орган, именующийся Комиссией по психологической обороне, щупальца которого пронизали средства массовой информации сверху донизу. В функции комиссии входит контроль за формированием общественного мнения. Чтобы выполнить эту задачу, комиссия привлекает к сотрудничеству видных журналистов и влиятельных функционеров общественных организаций.Комиссия была создана в 1954 году по предложению тогдашнего министра внутренних дел Эйе Муссберга. В его памятной записке говорилось: «Ежедневная пресса, целенаправленно формирующая общественное мнение, находится на переднем крае фронта психологической обороны. Наши акции в виде передовых или иных статей собственных сотрудников окажутся более действенными, нежели официальные публикации. Сравнительно небольшая группа лиц, имеющих большой общественный вес, определяет формирование мнения широких кругов населения. Поэтому важно, чтобы именно эти лица получали необходимую информацию и сотрудничали с нами в борьбе на внутреннем фронте».

Всестороннее сотрудничество между теми, кто формирует общественное мнение, и Комиссией по психологической обороне началось в период «холодной войны» и шло по пути наслаждения лояльности и соглашательства в шведской прессе. Одновременно блокировалась пропаганда прогрессивной идеологии в печати. Лишь позднее, в парламентских дебатах по поводу деятельности тайной разведывательной службы Информашунс бюро (ИБ), долгое время неизвестной даже риксдагу (парламенту) и разоблаченной в книге двух левых журналистов, было высказано мнение, что буржуазная свобода печати не имела возможности утвердиться в органах массовой информации Швеции. Моэлв утверждает, что политики, учителя, журналисты, писатели и специалисты по рекламе, словом, те, кто профессионально занимается формированием общественного мнения, уже давным-давно объединялись в пропагандистские группы, использовавшиеся в целях «психологической обороны». Позднее, по мере развития социальной психологии, традиционные методы пропаганды становились тоньше  и в то же время действеннее.

Цензурный орган – Комиссия по психологической обороне – состоит из 14 членов, их заместителей и председателя. К числу организаций, выдвигающих кандидатов в члены комиссии, принадлежит Союз издателей газет, информационное агентство Тиднингарнас телеграммбюро (ТТ), радио, Клуб публицистов и Союз журналистов. Председатель комиссии – главный редактор социал-демократической газеты «Фолькет» Улле Свенссон.

Пай-мальчики от журналистки

Писатель Пер Улоф Энквист сказал в интервью «Дагенс нюхетер» после своего нашумевшего ухода из газеты «Экспрессен», что «внутренняя цензура» стала одной из наиболее характерных черт облика шведского журналиста. «Владельцы газет просто-напросто управляют своими журналистами, делая это зачастую так тонко, что журналисты, сами того не сознавая, держат себя в узде. Иерархия, в сфере действия которой им приходится работать, наложила на их души такой глубокий отпечаток, что они сами цензурируют себя, когда речь касается щекотливых проблем, не дожидаясь прямых указаний сверху. В них самих как бы уже заложен «фильтр», который определяет, что может быть напечатано и по «какому следу идти лучше не стоит».

Если бы журналисты вдруг стали писать обо всем, что им известно, в шведской прессе произошла бы революция. Но они этого не делают. Пай-мальчики от главного редактора до рядового репортера не только не пишут правды, но и плотно закрывают перед нею двери. «Органы массовой информации – и в первую очередь печать – вовсе не дают критического освещения общественных событий, хотя и любят говорить об этом, — писали Пер Улоф Энквист и Андерс Энмарк в «Дагенс нюхетер» 18 ноября 1976 года, а Бьярне Моэлв вторит им: «Журналисты, выступающие с критикой существующей системы, рано или поздно будут погребены заживо в этой стране».

Как и в риксдаге, в органах массовой информации обсуждать дозволено лишь незначительные детали… системы социального обеспечения. Нигде нет и намека на самокритику, не говоря уже о радикальной переоценке каких-либо фактов. Органы массовой информации едины в своей убежденности, что основы шведского общества не могут вызывать сомнений и тем более оспариваться.

«Плата за молчание»

Управление шведскими органами массовой информации осуществляется скрытно и весьма эффективно. Здесь действует, по выражению Моэлва, «шведская модель». Деятельность Комиссии по психологической обороне обрисовать давольно-таки трудно. Но именно подобная «бесконтурность» и является самой хитроумной особенностью этой организации. Ведь с самого начала ставка делалась на отказ от государственного пропагандистского аппарата как орудия регулирования общественного мнения. Комиссия делает это куда тоньше: она привлекает к участию в своей деятельности наиболее влиятельных специалистов в области информации. И уже привлеченные к сотрудничеству с комиссией, в дальнейшем они могут работать «самостоятельно» и «свободно».

Вот уже несколько лет большинство шведских газет субсидируется правительством за счет налогоплательщиков. Эти субсидии достигают ныне около пятисот миллионов шведских крон (100 крон=15,19 руб. –Ред.). Например, социал-демократическая газета «Арбетет» получает примерно 35 миллионов крон, консервативная «Свенска дагбладет» — 20 миллионов ежегодно. Эта «плата за молчание» определяет редакционный климат в газетах, работающих, разумеется, в направлении, желательном государству и его бюрократии.

Моэлв приводит в своей книге множество примеров деятельности комиссии и фактов скрытой цензуры в Швеции.  Например, в 1971 году комиссия участвовала в проведении скандальной «Операции Йонас». Она была задумана как военное учение, в ходе которого представлялось, будто бы Советский Союз напал на Швецию, шведские левые якобы использовались им в качестве «пятой колонны». Хотя о запланированной операции было известно ведущим деятелям в области формирования общественного мнения, в печати о ней ничего не сообщалось. Моэлву удалось установить, что несколько студентов института журналистики прослышали об «операции Йонас» и написали о ней статью, но главный редактор «Дагенс нюхетер» не позволил ее напечатать. Социал-демократическая газета «Афтонбладет» также отвергла материал об учениях, направленных против «внутреннего врага». Позднее самому Моэлву не удалось напечатать а «Афтонбладет» статью, посвященную разоблачению незаконной слежки за лицами, придерживающимися левых политических убеждений, осуществляемой секретными разведывательными службами. Статья была уже набрана и должна была увидеть свет на следующий день, но ночью по указанию дежурного редактора ее сняли.

Можно, конечно, предположить, что навязываемая самоцензура касается лишь вопросов национальной безопасности, вокруг которых нетрудно создать патриотический ажиотаж. Нет, дело не в этом. Случаи самоцензуры, как оказалось, относятся к конфликтам между гражданином и госбюрократией.  В тех случаях, когда законы нарушаются высшими государственными инстанциями (скажем прокуратурой или министерствами), лояльная пресса погружается в глубокое молчание либо трактует события весьма пристрастно, то есть так, как это выгодно властям. Даже те случаи, когда противозаконные действия государственных органов рассматриваются в риксдаге, они замалчиваются печатью. Еще в 1956 году известный писатель Вильхельм Муберг обвинил агентство печати ТТ в том, что оно, замалчивая факты или давая их пристрастное, угодное властям освещение, содействует организованному беззаконию.

В 1974 году риксдаг принял чрезвычайный закон, согласно которому высшие чиновники от уголовной ответственности освобождаются, что легализовало бюрократический произвол в Швеции. Пресса молчала. За редкими исключениями она молчала и тогда, когда либералы и коммунисты потребовали весною 1978 года в риксдаге восстановления равенства перед лицом закона. По этому поводу редакция «Дагенс нюхетер» заявила одному иностранному журналисту, что действиями властей бывают недовольны лишь «кляузники».Лишь одна категория журналистов пользуется относительной свободой слова – корреспонденты, пишущие о событиях за рубежом. Произвол властей, коррупция, «уотергейты», запреты на профессию – все это, если верить шведским газетам, возможно лишь в других странах. На что-либо подобное в Швеции непозволительны даже намеки.

Николай-Клаус фон КРАЙТОР

Райнхард ХЕЛМЕРС

«БЛЕТТЕР ФЮР ДОЙЧЕ УНД ИНТЕРНАЦИОНАЛЕ ПОЛИТИК», КЁЛЬН.

За рубежом, 1979, № 4