Долгожданный мир в горах Курдистана

После многолетней братоубийственной войны в Иракском Курдистане воцарился мир. В северных районах Ирака, где еще недавно гремели бои, курды и арабы создают органы местного самоуправления, совместно ведут восстановительные работы. Политический реализм и конструктивная позиция Совета революционного командования Ирака в решении курдской проблемы приносят хорошие плоды, что способствует более широкому и быстрому проведению прогрессивных преобразований и укреплению независимости всей страны.

На иракско- иранской границе, близ поселка Хадж-Умран, — большое оживление. По дорогам движутся вереницы обозов: курдские семьи, бежавшие в Иран во время боев, возвращаются в свои деревни. Напряжение прошедших месяцев наложило отпечаток на их лица, но беженцы полны надежд: на родине наконец замолчали пушки.

Этот оптимизм вполне обоснован, так как перспективы сохранить достигнутый в Ираке мир сейчас лучше, чем когда-либо. Главные виновники многолетнего кровопролития – курдские феодалы во главе с муллой Мусафой Барзани – проиграли смертельную игру, в которой они ставили на карту судьбу почти 3 миллионов людей, и бежали за границу. Подписанное 6 марта 1975 года в Алжире иракско- иранское соглашение, которое, в частности, предусматривает меры против нелегального проникновения через иракско- иранскую границу, а также невмешательство во внутренние дела друг друга, отрезало курдским мятежникам пути снабжения. Тысячи бойцов пешмерги (курдской повстанческой армии) вышли из своих укрытий в горах и сдали оружие. Теперь на всей территории иракского Курдистана наконец воцарился мир, и власти стремятся нормализовать жизнь.

ПЕШМЕРГА ВОЗВРАЩАЮТСЯ ДОМОЙ

У шлагбаума на иракской стороне границы стоит группа иракских и иранских офицеров, среди них четыре курдки, которые что-то объясняют солдатам. После того как удалось преодолеть некоторые языковые трудности (говорят вперемежку на арабском, персидском, курдском и порой на английском языках), становится ясно, чего хотят женщины: перейти в Иран, чтобы привести оттуда мужей. В конце прошлого года они вместе со своими семьями покинули район боевых действий и нашли убежище в лагере на иранской территории. Несколько дней назад в качестве своего рода «разведчиков» эти женщины вернулись, чтобы выяснить положение в родной деревне: ведь ходят всякие слухи о репрессиях против вернувшихся курдов, особенно против бывших бойцов курдской армии.

«Все это неправда, — решительно заявляют теперь женщины. – Многие уже вернулись, мирно живут в своих домах, заняты своей работой». Бывают дни, когда в переполненных автобусах, на грузовиках, на телегах, заваленных сундуками и чемоданами, а то и пешком по пыльным горным дорогам на родину возвращается до 3 тысяч человек.

11 марта 1970 года правительство провозгласило так называемый «курдский манифест», который гарантировал меньшинству на северо-востоке страны соблюдение его национальных и культурных прав. В последующие годы принципы, закрепленные в этом манифесте, постепенно претворялись в жизнь. Во многих городах и деревнях возникли органы местного самоуправления, открыты школы, культурные учреждения, начали работу новые промышленные предприятия. И, наконец, правительство создало правовую основу для самоуправления курдов в рамках Иракской Республики, провозгласив 11 марта 1974 года закон об автономии района Курдистана.

Но именно этого и боялись больше всего курдские феодалы, так как это означало, что отныне прогрессивный курс Совета революционного командования будет проводиться и в иракском Курдистане. Война, вновь развязанная реакционными силами, была попыткой насильственно задержать прогресс во всем Курдистане и прежде всего сорвать проведение земельной реформы, направленной против привилегий и интересов господствующих в этом районе феодалов.

В маленьком поселке близ ущелья Гали-Али мы ближе ознакомились с жизнью крестьян. Сван Каке – мелкий землевладелец. Поле, которое он обрабатывает, — всего 4 феддана (немногим более полутора гектаров). Земля принадлежит, вернее принадлежала, шейху, который был одним из сподвижников Барзани и некоторое время назад бесследно исчез. За то, что Каке возделывал землю, он должен был отдавать феодалу большую часть своего урожая. Сван Каке неграмотен, как и многие жители курдских деревень, и он не может сказать точно в цифрах, сколько ему приходилось отдавать землевладельцу, но общеизвестно, что феодалы забирали до 95 процентов урожая.

ИРАКСКИЕ СОЛДАТЫ ПОМОГАЮТ НАЛАЖИВАТЬ ЖИЗНЬ

В плодородных долинах Курдистана крестьяне жили в страшной нищете. Тем не менее тысячи из них бросили свои поля и взялись за оружие. Ради чего? Ответы, которые дали батрак, учитель, служащий и владелец маленькой лавки – некоторые из них были бойцами пешмерги – можно вкратце суммировать так.

В прошлые десятилетия, когда этой страной в долине Евфрата и Тигра управляли монархические и проимпериалистические режимы, курдам не раз приходилось вести справедливую борьбу за равноправие и демократические свободы. Национальное движение, которое возникло в ходе этой борьбы, с самого начала таило в себе как прогрессивные, так и реакционные тенденции, что стало особенно очевидным, когда в 1968 году Совет революционного командования взял власть в Ираке в свои руки, открыв путь к мирному и справедливому решению курдского вопроса.

Это послужило сигналом для тех кругов, которые пеклись не о народе иракского Курдистана, а о сохранении системы эксплуатации в сепаратном государстве, отделившемся от республики. Они использовали все средства для вербовки в свои отряды. В условиях экономической зависимости это было сравнительно легкой задачей, так как тот, кто отказывался подчиниться, практически лишался средств к существованию. Экономический гнет был тесно связан с социальным, предпосылкой чего служила сложная система феодальной иерархии, которая, пользуясь унаследованной властью, определяла всю общественную жизнь. Выкованная в течение веков «верность своему племени старшим» обязывала жителей курдского горного района служить шейхам. На такой почве процветала демагогическая националистическая агитация. Так, в частности, утверждали, что если распределить природные богатства этого района «между двумя миллионами курдов, а не между девятью миллионами граждан Ирака, то курды станут жить лучше».

При этом сепаратисты имели в виду прежде всего нефтяные богатства Киркука. Тех, кто выступал против, феодалы преследовали – истязали и нередко убивали. Особенно много коммунистов и других прогрессивных курдов было убито после 1973 года.

Какие средства использовались для того, чтобы запугать население, показывает судьба Салема Валидана. Как иракский гражданин курдской национальности он, подобно многим его землякам, служил в вооруженных силах республики. «Однажды, — рассказывает он, — я узнал, что мою жену и детей увели в горы люди Барзани. Мне угрожали, что моих родных убьют, если я не перейду в пешмергу. Мне не оставалось ничего иного, как уступить шантажу». Теперь Салем Валидан вернулся в свою воинскую часть.

«Ликвидировать ненависть, разжигавшуюся в течение многих лет, и создать атмосферу доверия, — так охарактеризовал важнейшую задачу сегодняшнего дня командир иракской дивизии, размещенной в Курдистане, бригадный генерал Ахмед Аднан Губури. – Курдский народ не должен больше быть игрушкой в руках врага».

Его солдаты получили строгий приказ оказывать широкую помощь населению в нормализации жизни. Если в первые дни после перемирия в главных районах боевых действий они распределяли продукты питания и медикаменты, то теперь подразделения иракской армии вместе с курдами восстанавливают разрушенные колодцы, мосты, дороги и дома. Сделано самое главное – первый шаг к миру, но еще многое предстоит сделать.

«ХОРИЦОНТ», БЕРЛИН, Вальфганг Финк

За рубежом №33 1975г.