Под этими именами стала подразумеваться стандартная семья с двумя детьми, средним доходом, собственным жильем и одной машиной. Признавая, что любые обобщения и навешивание ярлыков таят в себе опасности, мы все же постараемся систематизировать особенности голландского национального характера и поведения, проследив жизненный путь Хенка и Ингрид от момента рождения до ухода из жизни.
Если им около сорока лет, то они почти наверняка родились не в больнице. В 60-х годах ХХ века примерно 70% женщин рожали дома. Голландцы вообще спокойно относятся к началу жизни: до сих пор более четверти женщин не ложатся в роддома, хотя в Нидерландах самая высокая смертность младенцев в Евросоюзе. Даже если сама Ингрид произвела детей на свет в больнице, ее, скорее всего, выписали в течение нескольких часов. Любопытно, что при этом сами голландцы считают свою систему здравоохранения лучшей в мире.
И декретный, и отпуск по уходу за ребенком составляют вместе всего четыре месяца, поэтому Ингрид пришлось быстро возвращаться на работу. Рассчитывать на дедушек и бабушек здесь не принято – это не Италия или Испания, где родственники держатся вместе – поэтому Хенк стал работать не пять, а четыре дня в неделю, чтобы меньше платить за ясли. Голландские мужчины не считают зазорным возиться с детьми и заниматься домашними делами. В то же время подоходный налог выше среднего по Европе (до 52%), а плата за ясли и детские сады зависит от величины дохода родителей. Таким образом, выгоднее меньше работать и больше времени проводить с детьми. Ингрид по той же причине работает всего три дня в неделю.
По структуре налогообложения и социальной политике Нидерланды приближаются к скандинавским странам. Голландцы трепетно относятся к социальной справедливости, не жалея денег на пособия по безработице и инвалидности, на помощь бездомным, беженцам и развивающимся странам. Однако после экономического кризиса Хенк и Ингрид все чаще стали испытывать сомнения: действительно ли необходимо помогать всем менее удачливым соотечественникам и даже иммигрантам, которых сюда никто не приглашал? Почему им стали не по карману частные уроки тенниса для собственных детей, а государство субсидирует школы в далекой Африке?
Сами Хенк и Ингрид с детства привыкли строго планировать собственный бюджет, поэтому им сложно понять, почему это не удалось греческому правительству. Ингрид фиксирует все семейные расходы, сохраняя чеки после каждого похода в магазин. По выходным она вырезает купоны на товары со скидкой из рекламных проспектов. Вместе с подругой регулярно совершает часовые пробежки – дешево и полезно. Тем более что прекрасная экологическая ситуация это позволяет. Раз в два месяца она ходит в парикмахерскую, покидая ее с мокрой головой, чтобы не тратить деньги на бесполезную укладку. Маникюр и педикюр делает сама. Однажды во время отпуска во французском кемпинге она разговорилась с соседкой-итальянкой (обе знали английский в рамках средней школы). Эта Рамона до сих пор стоит перед глазами: всегда как с картинки в журнале. Но знали бы вы, сколько это стоит? Каждую неделю – поход к парикмахеру, раз в две недели – косметолог. Зато живет она с мужем и маленьким ребенком в двухкомнатной квартирке в Неаполе. Нет, уж лучше не тратить денег на ерунду, зато иметь собственный дом с тремя, пусть крохотными, но отдельными спальнями.
Хенк тоже не тратит лишнего. Раз в неделю играет с коллегами в футбол, а потом они вместе отправляются пропустить по паре кружек пива. Каждый заказывает напитки для всех и платит за них, потом так же поступает следующий. Об офисных делах разговоры обычно не ведутся, все больше о футболе и машинах. Однажды Хенк провел по работе месяц в Барселоне и часто ходил ужинать с испанцами. Там его удивило, что они могли до хрипоты спорить о политике и поведении королевских особ. Знакомые Хенка всегда высказывались на эти темы очень осторожно, стараясь никого не задеть. Все привыкли проявлять толерантность и политкорректность. Также странным показалось и то, как часто спрашивали его о наркотиках и проститутках в Амстердаме. Сам он живет на севере Голландии, а в Амстердаме бывал раза три и всегда нервничал из-за суеты и большого скопления народа. Район красных фонарей, где в окнах сидят девушки легкого поведения, видел мельком один раз, а марихуану никогда не пробовал. Оказалось, что в Испании легкие наркотики даже более популярны, чем дома: многие записываются в специальные клубы, платят членские взносы и легально покупают там качественную «траву».
Но Хенку не до подобных развлечений. Надо выплачивать ипотеку, да еще недавно он купил в кредит Opel Corsa, не подозревая, что если бы жил в соседней Германии, мог бы за эти же деньги приобрести BMW или Audi. Нидерланды – единственная страна Евросоюза, в который действует дополнительный налог на автомобили (примерно 30% от цены). Именно поэтому голландцам запрещено ездить по своей стране на автомобилях с иностранными номерами. Первый раз можно отделаться предупреждением, но тех, кого ловят снова, наказывают штрафами в тысячи евро. Ингрид, даже беременная, возила сына в школу и ездила за покупками только на велосипеде.
По вечерам, когда дети ложатся спать, Хенк и Ингрид за бокалом вина размышляют об их будущем. Дочери еще только четыре, и она пошла в первый класс. В начальной школе она будет учиться до двенадцати лет. В последнем классе ей предстоит экзамен, по результатам которого ее направят в среднюю школу подходящего для нее уровня. Вступительных экзаменов ни в школы, ни в вузы нет. От типа средней школы и зависит ее будущее – ведь в университет можно поступить только после гимназии или лицея. Сыну уже двенадцать, и гимназия оказалась ему не по плечу. Английские родители заранее взяли бы репетиторов, чтобы те подготовили ребенка к экзаменам. Все сильные школы тестируют там детей перед поступлением, и без репетиторов туда не попасть. Хенк и Ингрид больше полагаются на судьбу, считая бессмысленным заставлять ребенка прыгать выше своей головы. Пусть учится, как может, и совершенно не важно, кем он станет, физиком-ядерщиком или сантехником, лишь бы был счастлив. В последнее время и в Голландии стали появляться вспомогательные курсы для школьников, где им помогают делать домашние задания и готовят к выпускным экзаменам, но наша пара считает, что туда ходят только испорченные дети врачей и адвокатов, а обычным ребятам там делать нечего. Пусть лучше почаще бывают на свежем воздухе.
Два раза в год вся семья навещает бабушек и дедушек, живущих примерно в ста километрах. Обычно в первый день Рождества и Пасхи их ждут родители Хенка, а во второй – Ингрид. Чаще не получается, да никто и не настаивает. У всех своя жизнь. Старшее поколение еще полно сил: участвует в велосипедных походах, благотворительных концертах (отец Хенка играет на скрипке), местных конкурсах цветов и пр. Остальные праздники обычно проводятся дома за телевизором или в ресторанах. Встречи с друзьями планируются за несколько недель, а как же иначе? Хенк и Ингрид до сих пор не оправились от шока, полученного пару месяцев назад. На завод, где Хенк работает начальником цеха, приехал в командировку болгарин. Он собирался поставлять в цех какие-то детали. Наши голландцы пригласили его домой на ужин, а через три дня он позвонил и сказал, что хочет занести им болгарского вина. В тот же вечер! Без приглашения! Ни один цивилизованный человек так бы не поступил. Пришлось сказать, что нужно забирать детей из кружка, хотя они были дома.
Родители Хенка и Ингрид вышли на пенсию в 65 лет, но им самим придется работать до 67. К этому времени ипотека уже будет выплачена (на это дается обычно 40 лет), так что дом можно будет продать, поселиться в квартирке поскромнее и жить в свое удовольствие, а если надоест – начать планировать собственные похороны. Конец жизни голландцы вообще планируют намного тщательнее, чем готовятся к деторождению. Масса фирм предлагает застраховать расходы на похороны и организовать их заранее. А еще в профессиональном журнале голландских домашних врачей недавно появилось пугающее сообщение: каждый год в Нидерландах растет количество пожилых людей, ратующих за появление таблетки, позволяющей в любой момент безболезненно покончить с жизнью. Если в 2002 году их доля составляла 31% от опрошенных в возрасте 69-64 лет, то за последние годы это число выросло до 45%. В Нидерландах уже давно легализована эвтаназия, многие недовольны строгими правилами ее применения и хотят расширения свободы выбора момента и способа окончания собственной жизни.
Хотя смерть иногда и приходит внезапно, голландец не унывает. Он и ее заставит приходить по расписанию.
Текст: Анна Прийдак