Крушение Боинга-777 «Малайзийских авиалиний», случившееся 17 июля этого года, унесло жизни 196 голландцев. Нидерланды – очень маленькая страна. Многие жители здесь знакомы с кем-то, кто либо сам потерял близкого человека в катастрофе MH17, либо знает кого-то, чьи родственники или друзья находились в сбитом самолете. Поэтому катастрофа переживалась (и переживается до сих пор) в Нидерландах как личная потеря, и в воздухе витает чувство скорби.
Как только в СМИ появились сообщения о крушении, первой реакцией людей был шок. Вся страна сидела у экранов и смотрела новости, которые по всем телеканалам рассказывали одну и ту же историю: пассажирский самолет сбит над Украиной, предположительно с территории, занимаемой пророссийскими сепаратистами. Выживших нет.
В течение последующих недель по радио и телевидению постоянно была слышна русская речь. Интервью с сепаратистами, очевидцами, заявления российских и украинских властей. Новостные выпуски сменялись многочисленными ток-шоу, участники которых пытались разобраться в том, в чем до сих пор (эти строки писались в конце августа) не удалось разобраться никому: что же на самом деле произошло 17 июля 2014 года?
Звучали обвинения, вызванные прежде всего чувством гнева и бессилия, а также недостатком информации. Направлены они были в основном на российско-украинский конфликт, препятствовавший расследованию на месте трагедии, а также на Евросоюз, не способный или не желавший оказать достаточное давление на Россию.
День 23 июля был объявлен днем траура: первые два самолета с телами погибших наконец-то добрались до дома. Голландия встречала жертв минутой молчания. Около 16.00 по местному времени страна замерла. Прекратились разговоры, стихла музыка. Машины останавливались прямо на обочине шоссе, чтобы почтить память погибших. Я тоже остановила свою машину. И не потому, что так делали все, а потому, что живя в стране, которая скорбит, ты тоже пропитываешься печалью. Одной из самых характерных черт голландцев, на мой взгляд, является способность переживать чужую утрату как свою собственную.
Я поговорила с рядовыми голландцами, чтобы выяснить, что они думают по поводу проиcшедшего и изменилось ли их отношение к России, которая так или иначе оказалась вовлечена в трагедию.
Аллард Зутман
специалист в области видеомонтажа и спецэффектов
Сейчас так много развелось «интернет-журнализма», что я совершенно запутался. Не представляю, как в наши дни вообще можно говорить о какой-то объективности. Информация доступна, мы к этому стремились и это хорошо. Но есть и другая сторона. Новости теперь легко не только прочитать, но и написать и разместить. Лет двадцать назад, прежде чем какая-то информация попадала на телевидение, ее миллион раз проверяли. Теперь же все кому не лень создают свой блог или страницу на Facebook и выкладывают очередную теорию. Это создает такой хаос!
Нашим голландским СМИ я в целом доверяю. До определенной степени, конечно. Относительная свобода слова существовала в Голландии уже в XVII веке: Рене Декарт специально приезжал сюда из Франции, чтобы публиковать свои размышления. И в освещении этой трагедии я доверяю голландским источникам больше, чем русским, потому что мы – пострадавшая сторона. Посудите сами: либо России, либо Украине, по логике вещей, есть что скрывать. Как же я могу доверять информации, распространяемой ими? Ничего, так сказать, личного.
Я не знаю, что произошло на самом деле. И никто не знает — кроме человека, который нажал на кнопку. Но как теперь узнать, кто это был? Поэтому я могу только выразить свое мнение. Мне кажется, что самолет сбили сепаратисты. По ошибке, полагая, что сбивают украинский военный самолет. Почему я так думаю? Из-за того, что ракета была выпущена с занимаемой ими территории и из-за твита Стрелкова, впоследствии удаленного, где он хвастается, что сепаратисты сбили еще один украинский военный самолет. Повторяю, это просто мое мнение.
То, что сейчас происходит на Украине, я бы назвал PR-войной — кто на кого выльет больше грязи. Мне, честно говоря, совершенно все равно, кто стал виновником трагедии. Поможет ли правда вернуть погибших? Нет. Станет ли их родственникам от нее легче? Не думаю.
Конечно, хорошо бы все-таки найти виновного и направить на него какие-то санкции, но для меня это не главное. Потому что я знаю, что причина трагедии — конфликт. И я хочу, чтобы он прекратился.
Что же касается моего отношения к России после произошедшего… Сначала, непосредственно после заявления о крушении, конечно, был шок. И появились какие-то негативные чувства, хотя и не было железных доказательств причастности России. Разумеется, недавние события с «Гринпис» (задержание российскими пограничниками экипажа судна Arctic Sunrise в сентябре прошлого года. — Д. К.) и Бородиным (задержание гаагской полицией российского дипломата Дмитрия Бородина в октябре прошлого года. — Д. К.) подлили масла в огонь. Но сейчас, по прошествии некоторого времени, эмоции утихли. К тому же я всегда придерживаюсь золотого правила: не путать политику и людей. Я могу не разделять взгляды российского руководства, но это не имеет никакого отношения к русским людям.
Я много путешествовал по России и всегда удивлялся тому, насколько глубокие, образованные и тонко чувствующие люди там живут. Даже по сравнению с нами, голландцами. Я искренне их уважал и буду уважать.
Поэтому — нет, мое отношение к русским людям не изменилось, хотя мое отношение к политике России негативное.
Ваутер де Снел
предприниматель
Мое отношение к России после трагедии, в принципе, не изменилось.
Да, я считаю, что она косвенно в ней виновна, потому что поставляла оружие сепаратистам, по ошибке сбившим самолет. У меня нет каких-то там неопровержимых доказательств, но я в этом уверен. Из-за поста в Twitter Стрелкова, из-за того, что Россия поддерживает сепаратистов — иначе откуда у них появилось новейшее оружие? Не буду рассуждать, кто виноват в самом конфликте между Украиной и Россией, потому что у меня нет мнения по этому поводу. Но мне не нравится, что происходит сейчас. Этот непонятный бойкот Евросоюза… Войны с Россией мы точно не хотим. Это и ежу понятно, мы раз в сто меньше. Но что касается боинга, тут у меня вполне четкая позиция.
Я знаю многих людей, которые очень резко критикуют действия России. Но дело тут не только в том, что произошло, сколько в том, как это освещается в СМИ. У нас в Голландии есть разные телевизионные каналы. Некоторые из них ориентированы на подачу информации, а некоторые… как бы сказать… на шоу. Не то чтобы они что-то преувеличивали или замалчивали, нет. Они дают ту же информацию, но в какой-то театрализованной манере. Как в голливудском фильме. Чтобы зритель во что бы то ни стало заплакал. И это тоже манипулирование, только не умами, а эмоциями. Но самое отвратительное, что они это делают не для достижения каких-либо политических целей, а ради рейтингов. Телеканалы зарабатывают на человеческом горе, и есть люди, на которых постоянный просмотр подобных программ сильно действует. Они начинают очень негативно относиться к России. Но таких людей немного, и они по большей части не самые думающие и разносторонне образованные.
И вообще, я никак не возьму в толк, зачем люди так отчаянно пытаются докопаться до того, кто виноват? Ну узнают они — и что потом? Войны, я повторяю, не хочет никто, тем более с Россией. Санкции? Так непонятно, кто от них больше пострадает.
Я просто надеюсь, что этот конфликт сам собой уйдет на задний план. Потому что погибших людей уже не вернуть. Да и убила их не ракета. Их убила война. А стоит ли бороться с насилием еще большим насилием?..
Что касается российской политики, то мне кажется, страна становится все более тоталитарной. С другой стороны, рассуждать о России из страны, которая в десятки раз уступает ей по размерам… Наверное, нужно родиться в стране, чтобы ее по-настоящему понимать. Может быть, такой лидер, как Путин, плох для международной арены, но подходит для самой России. Мне трудно об этом судить. Тем более я столько раз в жизни убеждался, что когда тебе кажется, что ты все понимаешь, это значит, что ты не понимаешь ничего.
Ренске ван Колленбёрг
менеджер по работе с клиентами
Я совершенно не интересуюсь политикой. Вернее, не доверяю политикам. Я уверена, что они знают намного больше, чем нам говорят, поэтому делать какие-то выводы на основе открытой информации — пустая трата времени. Политика – это игра. А как можно принимать участие в игре, не зная ее правил? И мне безумно жаль, что ее жертвой становятся невинные люди.
Я не знаю, что произошло с самолетом, но, читая всевозможные посты в интернете, слушая новости, я вполне могу предположить, что и данная трагедия стала результатом какой-то политической игры.
Что касается моего отношения к Путину… Мне не нравится ни он, ни его политика, но опять же — я не могу назвать ни одного лидера, который бы мне импонировал.
Правда, Путин ко всему прочему мне еще и страх внушает. В этом, по-моему, и состоит существенное отличие между Нидерландами и, скажем, Россией. Мы, голландцы, не боимся своих лидеров и поэтому открыто высказываем свое мнение.
Роланд ван ден Эйден
фотограф
Я в молодости очень много путешествовал по Байкалу. Безумно красивая природа, дикая, безудержная, интригующая. Мне таким представляется и русский народ. С одной стороны, недоверчивый, замкнутый, а с другой, стоит узнать этих людей поближе — теплый, приветливый, всегда готовый прийти на помощь. Я знаю многих русских, и мое отношение к ним не изменилось. Другое дело – политика. Я думаю, что в трагедии с самолетом виновны сепаратисты. Прямых улик, насколько мне известно, нет. Но был твит Стрелкова, который, если я не ошибаюсь, показали даже по российским ТВ-каналам. Показывали новейшее оружие, которое есть у сепаратистов. Самолет был сбит над контролируемой ими территорией. Я не политик и не должен оправдываться перед кем-то за свое мнение. Поэтому, чтобы его составить, мне хватает этой информации. И большинству людей, которых я знаю и уважаю, — тоже.
Если бы Россия обладала достаточным количеством доказательств своей непричастности, она бы давно их предъявила. А что происходит на самом деле? Обе стороны кричат, что будут всеми силами способствовать расследованию, в то время как никто не хочет хотя бы на время прекратить бои. Мы же не идиоты. Такое поведения меня очень раздражает.
Другое дело, что моего отношения к русским это не меняет. Я всегда относился к ним несколько настороженно, но в принципе хорошо. Ну какая связь между, скажем, бабушкой, живущей в сибирской деревне, и сбитым самолетом? Никакой. Так почему я должен к ней хуже относиться?
Текст: Дарья Кириллова