В последние месяцы войны, когда неминуемое крушение «третьего рейха» было уже очевидным, фашистские главари стали отчаянно цепляться за любую «соломинку», которая сулила им надежду отдалить миг расплаты. Хорошо известен план террористической диверсии против лидеров антигитлеровской коалиции, собравшихся на Тегеранскую конференцию. В конце 1944 года Гитлер решил вновь прибегнуть к своему испытанному средству — убийствам из-за угла. Физическое устранение политических противников с самого начала стало неотъемлемой частью «политики» нацистов. Планы диверсий и провокаций, разработанные по приказу высших инстанций рейха, неизменно содержали пункты о «ликвидации» политических и военных деятелей. О ходе одной из таких диверсий, которой руководил профессиональный эсэсовский бандит Скорцени, рассказывает публикуемый нами материал.
По дороге, ведущей в Париж, мчался оливково-желтый штабной автомобиль. На заднем сиденье офицер, судя по знакам различия, весьма высокого ранга, просматривал документы, делая на них какие-то пометки.
Когда автомобиль свернул на запад в направлении Версаля (там находилась штаб-квартира союзных войск), из-за штабеля бревен, сложенного у дороги, выскочил «джип» и помчался вдогонку. В нем сидело четверо в американской военной форме. Поравнявшись со штабной машиной, они внезапно взмахнули руками. Несколько яйцеобразных темных предметов пробили ветровое стекло и боковые окна желтого автомобиля. Серия оглушительных взрывов разорвала воздух, оливково-желтая машина свалилась в кювет, окутанная облаком черного дыма. Несколько минут спустя на месте происшествия появились сотрудники военной полиции. Они попытались приблизиться к пылающему автомобилю. Увы! Перед ними был лишь раскаленный металлический остов. В воздухе стоял тошнотворный запах горелой резины.
Головорезы из группы Скорцени
В этот момент подъехала еще одна машина с табличкой «Пресса» на ветровом стекле. Она резко затормозила, и из нее выскочил человек. Увидев горящий автомобиль, он в отчаянии схватился за голову.
-Черт побери! — воскликнул он. — Ведь это же машина Эйзенхауэра! Они угробили Айка!
А «джип», в котором сидели участники покушения, находился уже в нескольких километрах от места происшествия. Некоторое время спустя, в это же утро 13 декабря 1944 года, он остановился у американской военной бензозаправочной станции на опушке Арденнского леса.
— Petrol, please, — сказал шофер подошедшему к «джипу» молодому парню в американской форме.
Американец привычным движением взял шланг, но вдруг насторожился. Подозрительно оглядев пассажиров, он спросил:
— Вы откуда, ребята? Из какой части? — И подал знак двум стоявшим поблизости военным полисменам.
Водитель «джипа» не ответил. Резко включив первую скорость, он дал полный газ. Мгновение — и «джип» мчался по обледенелой дороге. Вдруг раздался скрежет тормозов, но поздно: «джип» врезался во встречную автоколонну. Трижды перевернувшись, он свалился в кювет вверх колесами. Американские солдаты извлекли из машины четыре изуродованных тела и аккуратно уложили их на обочине.
В живых остался только шофер. Из глубокой раны на лбу струилась кровь. Солдаты отвели его в медчасть автоколонны. Вскоре появились два военных полисмена и солдат с бензоколонки.
— Эти типы — немцы! — крикнул он начальнику колонны, юному розовощекому лейтенанту.
— С чего это ты взял?
— Он попросил «Petrol» и сказал «please». Наши парни говорят просто «gas».
Лейтенант стоял в растерянности. Один из полисменов, приставив дуло кольта 45-го калибра к животу раненого, рявкнул:
— А ну, давай выкладывай, парень, пока я тебя не прикончил!
Раненый не реагировал. Он судорожно вцепился пальцами в «молнию» на своей куртке. Резким движением полисмен расстегнул куртку. Под ней оказался серый мундир германского вермахта.
Примерно через час пленный был доставлен к капитану Максуэллу Фриду из 1-й армии. Как принято, в начале допроса Фрид действовал довольно мягко. Он предложил арестованному сигарету.
— Как тебя зовут? — спросил Фрид по-английски.
Задержанный жадно затянулся, сделав вид, что ничего не понимает. Фрид встал и, помахав пальцем у него перед носом, заорал:
— Прекрати свои фокусы! Я знаю, что ты понимаешь по-английски. А ну, быстро, как тебя зовут?!
— Меня зовут… Франц. Франц Кесслер.
— Из какой части?
Короткое молчание. Раздавив окурок сигареты и глядя прямо в глаза допрашивающему, немец ответил:
— Отряд парашютистов Скорцени! Первый взвод!
Капитан Фрид поднял телефонную трубку.
— Соедините с полковником Уэйдом! Если линия занята, немедленно освободите. Дело чрезвычайной срочности!
Через несколько секунд связь была налажена. Услышав в трубке голос Уэйда, Фрид прямо перешел к делу:
— Сэр! Парашютисты Скорцени просочились в запретную зону. Мы взяли пленного. Я его допрашиваю!
Немец, сидевший напротив Фрида, ухмыльнулся, заметив, как взволнован его противник. Закончив разговор, Фрид спросил:
— Где сейчас Скорцени?
— Не имею ни малейшего представления, — равнодушно ответил пленный.
— Отлично. — Фрид медленно наклонился вперед. — А теперь я скажу тебе очень важную вещь. Важную для тебя. Тебя задержали в американской военной форме. Стало быть, ты не военнопленный, а шпион. Это, в свою очередь, означает, что через несколько часов по приговору военного трибунала тебя отправят в расход.
Ухмылка исчезла с лица немца. Фрид продолжал:
— Если же ты дашь откровенные показания, то можешь рассчитывать на снисхождение. Итак: какое задание было дано вашей группе?
Теперь немец был согласен на все. Он сказал:
— Нас прислали сюда ликвидировать Эйзенхауэра.
Это признание не слишком ошеломило Фрида. Еще несколько недель тому назад служба безопасности союзников получила сведения о подготовке «Операции Гриф». Было известно и то, что идея исходила от Гитлера. Фюрер рассчитывал, что убийство главнокомандующего внесет смятение в стратегические планы союзников и подорвет боевой дух войск. Было также известно, что проведение операции поручено подполковнику войск СС, небезызвестному Отто Скорцени.
Приказ фюрера
Фрид допрашивал пленного в течение шести часов, но тот не сообщил ничего о местонахождении Скорцени. Возможно, он ничего и не знал. Утром следующего дня Франц Кесслер был расстрелян.
Но в это время сотни других головорезов из отряда Скорцени, переодетых в форму союзных войск, переходили линию фронта, просачиваясь на территорию, занятую армиями вторжения. В захваченных у союзников автомобилях они со всех направлений устремлялись к конечной цели — штаб-квартире союзных войск в Версале, где им, согласно заданию, предстояло осуществить покушение на главнокомандующего.
«Операция Гриф», как и множество других безумных планов Гитлера, разрабатывалась в личной ставке фюрера — «Волчьем логове». 20 октября 1944 года Скорцени, получивший трехдневный отпуск, был в Берлине. Он находился в отеле «Адлон», когда его вызвали к телефону. Личный адъютант Гитлера приказал ему немедленно прибыть в ставку.
«Волчье логово» находилось в труднодоступном лесном районе и состояло из нескольких низких, тщательно замаскированных железобетонных бункеров. Оно было окружено многими рядами колючей проволоки, через которую был пропущен ток высокого напряжения. Полковник СС с физиономией, напоминавшей оскаленный череп, проводил Скорцени в приемную. Скорцени взглянул на часы — личный подарок Муссолини, полученный после того, как в 1943 году он выкрал дуче с высочайшей вершины Апеннин прямо из-под носа 500 отборных итальянских солдат. Полковник передал Скорцени с рук на руки адъютанту, который повел посетителя по длинному бетонному коридору, охранявшемуся шестью здоровенными детинами в форме офицеров СС. Остановились перед стальной дверью толщиной в 40 сантиметров. Один из охранников еще раз обыскал Скорцени. Затем адъютант нажал на кнопку, и дверь медленно отворилась. Отто Скорцени перевел дух и вошел в кабинет Гитлера.
Это была просторная квадратная комната. Стены сплошь увешаны военными картами. Напротив двери — старинный письменный стол мореного дуба. К его правой ножке была прикреплена металлическая пластинка с надписью: «Принадлежал Наполеону Бонапарту, императору французов. 1804—1810 гг.». За столом стоял Гитлер.
То, о чем будет рассказано ниже, известно нам непосредственно из уст словоохотливого Скорцени, ныне проживающего в Мадриде. Он вспоминает, что фюрер был в крайне возбужденном состоянии. Лицо его подергивалось. Здороваясь, Скорцени почувствовал, как дрожит рука Гитлера. Нервный тик был следствием покушения 20 июля, совершенно не отразившегося, однако, на красноречии фюрера. Он засыпал подполковника потоком комплиментов за похищение Муссолини, затем перешел к хвастливому рассказу о новом оружии, которое, мол, принесет Германии победу в войне.
Скорцени свидетельствует: «У Гитлера засверкали глаза, как у хищного зверя, когда он, вцепившись ногтями в стол Наполеона, кричал: «Мир считает, что с Германией покончено! Что пора назначить лишь время и место похорон! Но мы преодолеем эту случайную ситуацию и всей мощью устремимся на Запад. Вот тогда мы посмотрим, кого хоронить первым!»
Взяв гостя под руку, Гитлер подвел его к карте Рейнской области и Северо-Восточной Франции. В выспренних выражениях он распространялся о военных акциях, которые в истории войны будут зафиксированы как наступление в Арденнах. «Молниеносный удар через Арденнский лес рассечет союзные армии на две беспомощные части!» — восторгался Гитлер.
Прищурившись, он уставился на Скорцени. «Необходимо нанести удар, который отвлечет внимание наших противников от подготавливаемого нами наступления! Этот удар мы можем нанести, уничтожив верховного главнокомандующего войсками союзников!»
Теперь Скорцени стало ясно, ради чего его вызвали из Берлина.
Скорцени приступил к выполнению приказа. Вскоре он понял, с какими трудностями ему придется столкнуться. Из тех, кто не входил в личный штаб Гитлера, об «Операции Гриф» знали только два армейских генерала. Это само по себе было серьезным затруднением, потому что для подбора и подготовки людей Скорцени нуждался в помощи армии. Дело осложнялось еще и тем, что один из двух упомянутых генералов отрицательно относился к самому плану. Это был фельдмаршал Карл фон Рундштедт, отозванный Гитлером с пенсии, чтобы возглавить наступление в Арденнах. Он считал, что вся затея «глупа до идиотизма».
Поэтому когда Скорцени попросился на прием к Рундштедту для обсуждения плана Гитлера, он получил недвусмысленный отказ. Обескураженный Скорцени обратился за помощью к фельдмаршалу Кейтелю. Кейтель (позднее повешенный в Нюрнберге как военный преступник) щепетильностью не отличался. Он направил командирам корпусов и дивизий директиву: «Для выполнения специального задания требуются солдаты и офицеры, бегло говорящие по-английски. Кандидатов, отвечающих этим требованиям и добровольно изъявивших желание участвовать в выполнении задания, откомандировать в распоряжение подразделения, начальником которого является подполковник Отто Скорцени. Его штаб находится во Фридентале, куда и надлежит обращаться. Кейтель».
Когда Скорцени узнал об этой директиве, он немедленно послал Гитлеру телеграмму, в которой настаивал на отмене «Операции Гриф». Телеграмма заканчивалась словами: «Поскольку указанная директива получила столь широкое распространение, я убежден, что о ней уже известно контрразведке союзников, которая наверняка сумела догадаться, о чем идет речь».
Но офицер связи СС генерал Фегелейн задержал телеграмму. Он вызвал Скорцени к себе. Учинив ему разнос, генерал заявил: «Гитлер никогда не увидит вашу телеграмму. Она бросает тень на одного из фельдмаршалов рейха и на весь генеральный штаб. Предлагаю вам продолжать подготовку операции в соответствии с приказом фюрера».
Осечка
В расположение штаба Скорцени во Фридентале вблизи Берлина стали прибывать добровольцы. На большом плацу, окруженном густыми лесами, «человек со шрамом» руководил тренировкой диверсантов. Наряду с боевой подготовкой им ставили английское и американское произношение. Их приучали жевать резинку и держать руки в карманах даже при встрече со старшими по званию. Самое трудное было научиться свертывать сигарету одной рукой. Из трех тысяч добровольцев, как рассказывал позже Скорцени, этим искусством овладели только трое.
Окончательную шлифовку диверсанты получали в лагере под Нюрнбергом, где Скорцени разделил их на группы, получившие различные задания. Те, кто лучше других говорил по-английски, были назначены командирами. Ударная команда бригады была разделена на пять групп, в задачу которых входило нападение на штаб-квартиру в Версале. В заключительный момент операции Скорцени в немецком мундире, под охраной немцев в форме союзных войск должен был быть доставлен в качестве «пленного» в штаб-квартиру «для допроса». Миновав ворота Версаля, группа должна была проникнуть в резиденцию главнокомандующего и убить его. Точное местоположение резиденции было отмечено на специальных картах, имевшихся у каждого диверсанта. Не исключено, что Скорцени собирался лично «ликвидировать» главу союзных войск
На второй неделе декабря 1944 года диверсанты Скорцени были переброшены на Арденнский фронт. Мелкими группами они просочились через линию фронта и смешались с подразделениями американской 1-й армии. Они уничтожали линии связи, убирали предупредительные таблички в заминированных районах, подменяли военных регулировщиков и направляли войска в ложных направлениях. Заранее обусловленной сигнализацией они наводили свою артиллерию на цели, в результате чего союзники несли серьезные потери.
«Кафе де ля пэ»
Служба контрразведки союзников работала с огромным напряжением. Вскоре ей удалось расшифровать план «Операции Гриф». Едва ли не каждому солдату стало известно, что Скорцени готовит покушение. Полевая полиция получила приказ задерживать всех подозрительных независимо от звания. Была разработана серия контрольных вопросов, на которые смог бы ответить только «настоящий американец»: «Что такое речные пираты?» (комикс), «Кто такой черный бомбардир?» (боксер Джо Луис), «Кто такой Голос?» (певец Фрэнк Синатра), «Кто женат на Бетти Грэйбл?» (Гарри Джеймс). Если допрашиваемый правильно отвечал на эти вопросы, ему предлагали произнести слово «wreath» (венок), вызывающее затруднения даже у весьма способных к языку немцев.
Под арест угодили сотни англичан, не знавших американских тонкостей, но была схвачена и часть немецких диверсантов. Солдаты союзных войск стали подозрительно коситься друг на друга.
Эйзенхауэр покинул фешенебельную виллу в Сен-Жермен и переехал в версальский Трианон, превращенный в маленькую крепость. Со всех сторон поступали донесения о появлении человека со шрамом на левой щеке — Скорцени. Прошел слух, что перед решающим ударом Скорцени соберет своих диверсантов в «Кафе де ля пэ». В Париже было запрещено появляться на улицах после восьми часов вечера. Нарушители запрета подвергались аресту. Американцы окружили «Кафе де ля пэ» и тщательно проверяли всех входящих и выходящих.
Без ведома Эйзенхауэра контрразведка приготовила ловушку для Скорцени. Уроженец Чикаго, подполковник Болдуин Смит был поразительно похож на главнокомандующего. Он ежедневно ездил с виллы в Сен-Жермен в Версаль на хорошо известном «пятизвездном» служебном автомобиле Эйзенхауэра. Смит спокойно сидел на заднем сиденье, улыбаясь всем, кто его приветствовал, и в любой момент ожидал взрыва ручной гранаты или автоматной очереди.
27 декабря Скорцени был готов к нападению на Версаль. Он отобрал 12 диверсантов, которые должны были составить его «конвой». С незамкнутыми наручниками его должны были привезти в штаб американцев. Но прежде чем они двинулись в путь, поступило сообщение, что Эйзенхауэр выехал в Реймс. Скорцени немедленно изменил план и решил осуществить нападение не на ставку, а на автомобиль главнокомандующего, перехватив его где- либо в дороге. Для засады он избрал место у шоссе перед поворотом на Версаль. О дальнейшем читателю уже известно из начала рассказа. Подполковник Смит и все, кто был с ним в автомобиле, погибли,
Когда наступление немцев в Арденнах провалилось, Скорцени с уцелевшими диверсантами вернулся в Германию. Гитлер наградил его железным крестом и заявил, что причиной неудачи немцев в Арденнах явилось устаревшее вооружение и плохая погода.
Стенли Вестон, Бертиль Лагерстрем
«Фиб-Актуэльт», Стокгольм.
«За рубежом», 1970 год