Отставной генерал-майор корпуса морской пехоты Смедли Дарлингтон Батлер, давая 20 ноября 1934 года показания на закрытом заседании комиссии Маккормака — Дикстайна, раскрыл одну из наиболее сенсационных историй века. Он обвинил могущественные банки и корпорации Америки в тайном сговоре с целью сформировать фашистскую армию, организовать поход на Вашингтон, захватить Белый дом, лишить свободы президента Франклина Рузвельта я установить диктатуру. Эти поразительные сведения были подкреплены свидетельством ветерана-газетчика Пола Комли Френча, работавшего в «Филадельфия рекорд» и «Нью-Йорк пост». Джон Маккормак, возглавлявший в ту пору первую комиссию конгресса по расследованию фашистской и коммунистической деятельности в Соединенных Штатах, а впоследствии ставший спикером (председателем.— Ред.) палаты представителей, полностью проверил полученную информацию и установил ее подлинность.
Смедли Батлер, невысокий крепыш с ястребиным носом и загаром искателя приключений, был героем полдюжины военных кампаний. Он имел не менее 20 наград и был одним из четырех американцев, дважды удостоившихся почетной медали конгресса. Теодор Рузвельт (президент США 1901 —1909 гг.—Ред.) называл его «выдающимся американским солдатом».
Понятно поэтому, что правые заговорщики, собиравшиеся захватить Белый дом, видели в Батлере подходящую фигуру для роли «человека на белом коне». Они рассчитывали, что генерал, обладавший огромным личным обаянием, пользовавшийся популярностью и отменной репутацией, создаст для них армию из 500 тысяч ветеранов, и Батлер делал вид, что готов участвовать в осуществлении этого замысла до тех пор, пока не смог сорвать маску с высокопоставленных вдохновителей заговора. Собрав достаточно сведений, он выбил почву у них из-под ног.
38 лет спустя после описываемых событий я беседовал с Джоном Маккормаком, которому был уже 81 год, о том, как Батлеру удалось раскрыть заговор.
И в мирное, и в военное время,— сказал мне бывший спикер палаты представителей,— генерал Смедли Батлер был одним из самых выдающихся американцев за всю нашу историю. Трудно переоценить сыгранную им важную роль в начале 30-х годов в раскрытии заговора, который поддерживали и планировали состоятельные люди.
«Странные события»
В те дни перспектива фашизма приобретала все больше сторонников в определенных кругах. Целый номер издававшегося Генри Люсом еженедельника «Форчун» был посвящен прославлению итальянского фашизма, в котором газетный магнат видел веяния будущего. Ведущие банкиры и промышленники, сознавая свое бессилие преодолеть «великую депрессию» и опасаясь, что миллионы безработных могут встать на путь революции, также взирали на Муссолини как на человека, нашедшего выход из положения. Убежденные, что «новый курс» Рузвельта, преследовавший цель спасти систему путем некоторых реформ, ввергнет страну в социализм, они и решили организовать заговор, чтобы свергнуть президента.
— Заговор, конечно, вполне мог удаться, учитывая тогдашнее положение, — сказал мне Маккормак. — Ручаться, безусловно, ни за что нельзя, но, когда положение безвыходное и люди в отчаянии, нечто подобное всегда может произойти… У людей все перемешалось в голове, страна ослабла и созрела для того, чтобы поддаться какой-нибудь решительной акции экстремистского толка.
Летом 1932 года Батлера попросили выступить перед армией безработных бедняков — ветеранов войны, ставших лагерем в столице. Когда он произнес пламенную речь, требуя немедленной выплаты обещанного им пособия, над Вашингтоном пронесся восторженный рев. В отличие от других американских генералов Батлер пользовался безоговорочной любовью и доверием всех военнослужащих. Было хорошо известно, что он чуть было не попал под суд военного трибунала из-за того, что все время сражался с военной верхушкой за интересы солдат. И именно Батлер не допустил, чтобы американцы предали забвению трагические жертвы войны — тех, кого пытались упрятать от глаз общественности в госпиталях для ветеранов.
Всю жизнь он состоял в республиканской партии, пока президент Гувер не распорядился, чтобы генерал Макартур изгнал из Вашингтона армию безработных ветеранов. После этого Батлер в гневе вышел из рядов правящей партии и начал агитировать за избрание Рузвельта. Он также разъезжал по всей стране от имени организации «Ветераны иностранных войн», убеждая бывших солдат объединиться в борьбе за получение пособия.
И тут, как рассказал генерал Батлер под присягой в комиссии Маккормака, внезапно развернулись странные события…
1 июля 1933 года Батлера посетил Джеральд Макгуайр — полный, хорошо одетый мужчина, который отрекомендовался как бывший командир Американского легиона в штате Коннектикут. Макгуайр утверждал, что он представляет группу членов легиона, недовольных «царственным семейством делателей королей», которое держит легион в своих руках и противится выплате пособия ветеранам. Они надеялись от имени рядовых членов легиона свергнуть «старую гвардию» на предстоящем национальном съезде легиона в Чикаго.
Макгуайр сообщил, что с его помощью Батлер получит доступ на съезд как делегат от Гавайских островов. Тогда генерал сможет выступить с речью, в которой убедит делегатов избрать новый руководящий состав легиона, готовый добиваться выплаты пособий.
Батлер отверг это предложение, не желая навязывать себя съезду, который отнюдь не просил его выступать. Больше того, он весьма скептически воспринял уверения разодетого Макгуайра, приехавшего к нему на дорогом «паккарде» с личным шофером, в искренности заботы о рядовых ветеранах.
Ничуть не обескураженный, Макгуайр несколько дней спустя вновь явился к Батлеру и предложил новый план. На сей раз он уговаривал генерала собрать 200 — 300 легионеров и повести их на съезд. По сигналу они должны были поднять шум, требуя предоставить слово Батлеру. Макгуайр даже предложил ему отпечатанный на машинке текст речи для этого случая.
Батлер заметил, что приглашение стольких людей в Чикаго и размещение их в гостиницах обойдутся недешево. В ответ ему была показана чековая книжка с отметками о двух свежих взносах — одного на сумму 42 тысячи долларов, другого — на 64 тысячи — и было сказано, что этого хватит для покрытия всех расходов. Подозрения Батлера вспыхнули с новой силой. Если на осуществление подобного плана выделяется столько денег, речь явно идет о гораздо более серьезных вещах, чем пытается внушить легионер из Коннектикута. И Батлер принял решение подыгрывать до тех пор, пока не удастся выяснить, что же скрывается за всем этим.
Он пообещал прочесть текст речи и сообщить о своем решении. Когда толстяк ушел, Батлер сел читать оставленную речь и с изумлением обнаружил, что в ней содержался настоятельный призыв к съезду принять резолюцию, требующую от правительства вернуться к золотому стандарту. В объяснение приводился довод, что ветераны могут быть уверены е покупательной способности своего пособия только в том случае, если оно будет выплачено долларами, обеспеченными золотом.
Тайные планы банкиров
При следующей встрече Макгуайр сообщил, что деньги на осуществление плана предоставлены девятью солидными людьми, поддерживающими его идею. Среди них выделялся маклер с Уолл-стрита полковник Г. М. П. Мэрфи, который входил в совет директоров банка Моргана. Богатый легионер из Коннектикута работал у него, занимаясь продажей облигаций. Вслед за этим Макгуайр устроил встречу генерала Батлера с банкиром-мультимиллионером Робертом С. Кларком (умер в 1937 г.), который тоже участвовал в сговоре.
Кларк, высокий, нескладный, седовласый человек, очевидно, заранее получил заверения в готовности Батлера сотрудничать. Он сообщил генералу о договоренности, что поедет в Чикаго вместе с Кларком на частной машине, принадлежащей компании «Пенсильвания лимитед». В фешенебельной гостинице для генерала забронирован номер из нескольких комнат.
Когда Батлер поинтересовался насчет текста речи относительно золотого стандарта, Кларк сообщил, что написал ее Джон У. Дэвис, выставлявший свою кандидатуру на пост президента от демократической партии в 1924 году, а теперь работающий главным поверенным в фирме «Дж. П. Морган энд компани».
Проверяя реакцию Кларка, Батлер заметил, что речь звучит, как пропаганда большого бизнеса. Застигнутый врасплох, банкир было растерялся, но затем решил выложить карты на стол. Его личное состояние достигает 30 миллионов долларов, объяснил он, но если Рузвельт продолжит политику безудержных инфляционистских расходов, эти деньги вскоре окажутся не дороже германских марок после мировой войны. Кларк был готов истратить половину своих богатств, лишь бы страна вернулась к золотому стандарту, и он таким образом сохранил бы остальное. Банкир был убежден, что резолюция съезда Американского легиона с требованием вернуться к золотому стандарту оказала бы значительное давление на Рузвельта и конгресс.
Батлер взорвался: он не желал иметь ничего общего с планом использования ветеранов для подобной цели. В ответ Кларк упрекнул генерала в упрямстве, намекнув, что если он будет более податливым, то о закладной на его дом «позаботятся на основании закона».
Батлер в ярости отверг эту попытку подкупа. Тогда Кларк приступил к осуществлению другого плана. Несколько дней спустя в газетах появились сообщения, что в адрес съезда хлынул «огромный поток телеграмм», призывающих делегатов высказаться за возвращение к золотому стандарту. Такая резолюция была внесена, и съезд ее принял.
Но Макгуайр не отказался от надежд использовать и самого генерала. Он был убежден, что Батлер — идеальная кандидатура на роль подставного лидера. Когда тот однажды отправлялся в поездку по стране от имени организации «Ветераны иностранных войн», Макгуайр пытался упросить его разрешить ехать вместе. Он обещал, что, уговаривая ветеранов вступить в «сверхорганизацию за сохранение нашей демократии», будет держаться на втором плане. Продавец облигаций клялся, что у него нет на уме ничего дурного. Уговаривая включить в каждое выступление Батлера несколько слов в пользу золотого стандарта, он обещал за каждое такое упоминание платить по 750 долларов. Батлер в резкой форме отверг и это предложение.
Выбор «человека на белом коне»
Пронырливый Макгуайр на семь месяцев исчез из виду. Но 22 августа 1934 года вновь позвонил генералу, настаивая на немедленной встрече для обсуждения «вопроса крайней важности». Заинтересовавшись, Батлер встретился с ним в филадельфийской гостинице «Белльвью». На этот раз он сообщил, что побывал в Европе, куда был направлен теми, кто поддерживает его, для изучения той роли, которую играют континентальные организации ветеранов в борьбе за установление диктаторских режимов и в поддержке их прихода к власти. И рассказал, что из всех организаций, с которыми он ознакомился, видимо, наиболее привлекательной для американских ветеранов была бы организация типа французского «Огненного креста» — крайне правого военизированного союза, насчитывающего полмиллиона бывших офицеров и унтер-офицеров. Макгуайр и его друзья- финансисты решили создать американский вариант «Огненного креста», членов которого можно будет использовать для организации похода на Вашингтон в стиле Муссолини.
В соответствии с их планом Рузвельт будет вынужден уйти по причине ухудшающегося здоровья. Вице-президент Нэнс Гарнер, который не хочет быть президентом, откажется занять его место. Следующий по старшинству — государственный секретарь Корделл Холл слишком стар, и его можно будет легко отстранить. Тогда армия ветеранов официально создаст пост «секретаря по общим вопросам». Занявший его человек будет править страной диктаторскими методами.
«Газеты в наших руках,— похвалялся Макгуайр и, хихикая, приговаривал: — Бессловесные американцы клюнут на это в мгновение ока». Как он признал, ему удалось убедить финансистов в том, что организовать и возглавить армию ветеранов, то есть стать «человеком на белом коне» может лишь один человек — не кто иной, как популярный Смедли Батлер. Это решение после некоторых споров было принято в ходе встречи в парижском бюро «Морган энд Ходжес».
«Представители Моргана,— рассказывал Макгуайр, — говорят, что вам нельзя доверять, что вы будете придерживаться чересчур радикальных взглядов… будете слишком отстаивать интересы маленького человека… но наша группа говорит им, что вы единственный человек в Америке, способный объединить солдат. Они в ответ замечают: «Да, он объединит их и пойдет не туда, куда надо». Представители Моргана, пояснил Макгуайр, предпочитали, чтобы во главе Американского легиона встал генерал Макартур, но их убедили, что право первого выбора должно принадлежать Батлеру.
Во главе «большие люди»
Заговорщики создали для осуществления плана фонд в 3 миллиона долларов и в случае необходимости были готовы выложить для захвата Белого дома еще до 300 миллионов. Батлер потребовал сообщить ему имена тех, кто дает деньги. Оказалось, что 15 миллионов для новой «сверхорганизации» предоставит Кларк, а остальное выделят финансисты, поддерживавшие кампанию за возвращение к золотому стандарту.
Батлер не мог больше сдерживать свой гнев. «Если вы соберете эти 500 тысяч солдат во имя дела, от которого отдает фашизмом,— закричал он, — я соберу еще 500 тысяч, разнесу вас к чертовой матери, и у нас в стране начнется настоящая война!»
Макгуайр поспешно принялся уверять генерала, что тот понял его неправильно. Его друзья хотят лишь ради блага страны снять с больного президента тяжкое бремя его поста.
Генерал подавил в себе чувство ярости, чтобы попытаться выявить все нити заговора. Сделав вид, будто он передумал, спросил, когда новая «сверхорганизация» намерена объявиться и начать действовать, а заодно — как она будет называться.
«Через две-три недели вы услышите о ней из газет,— ответил Макгуайр. — В нее войдут большие люди».
Позднее Батлер рассказывал: «Он не сказал мне, как она будет называться, но пообещал, что обо всем будет объявлено публично: какое-нибудь общество в защиту конституции или что-либо в этом духе… и примерно через две недели появилась Американская лига свободы… которая представляла собой именно такую организацию, о которой он мне толковал».
Казначеем лиги был не кто иной, как хозяин Макгуайра полковник Мэрфи, а одним из финансистов, субсидировавших ее, — Роберт С. Кларк. Возглавляли организацию и руководили ею, таким образом, представители Дюпона и «Дж. П. Морган энд компани». Поверенный Моргана Джон Дэвис, автор приготовленной для Батлера речи о золотом стандарте, занимал пост члена национального исполнительного комитета лиги. Среди тех. кто внес крупные пожертвования, числились представители многих богатейших в Соединенных Штатах семей, банков и корпораций, По меньшей мере две примкнувшие к лиге организации были откровенно фашистскими.
Теперь уже Батлера всерьез охватило чувство тревоги за судьбы страны, и он решил обратиться в комиссию Маккормака-Дикстайна и сообщить о заговоре прежде, чем его участникам удастся совершить государственный переворот. Чтобы получить дополнительные доказательства, он убедил редактора отдела городских новостей газеты «Филадельфия рекорд» Тома О’Нила поручить репортеру Полу Комли Френчу раскопать историю поглубже.
При содействии Батлера Френч вошел в доверие Макгуайра и узнал даже больше того, что было рассказано генералу. Позднее он показывал в комиссии Маккормака—Дикстайна: «Он (Макгуайр) постоянно говорил о необходимости найти… диктатора, который прискакал бы на своем белом коне. Он сказал, что спасти капиталистическую систему можно только угрозой применения вооруженной силы либо путем захвата власти и с помощью организованной группы ветеранов… «Мы могли бы пока оставить Рузвельта,— говорил он,— а потом поступить с ним так же, как Муссолини обошелся с королем Италии»… Он выразил убеждение, что если бы такой план был объявлен, то по меньшей мере половина Американского легиона и «Ветеранов иностранных войн» пошла бы за генералом… Мы обсуждали вопрос об оружии и снаряжении, и он высказал предположение, что можно было бы получить все необходимое от компании «Ремингтон армс» на средства, полученные в кредит от Дюпона».
Неопровержимые улики и разоблачения
Генерал Батлер и Френч дали под присягой свои показания в комиссии Маккормака-Дикстайна, но тогдашняя антирузвельтовская пресса либо высмеивала, либо искажала их разоблачения. На некоторых конгрессменов было оказано сильное давление с целью прекратить слушания по этому вопросу, предотвратить вызов для дачи показаний упомянутых видных лиц и вообще прикрыть деятельность комиссии Маккормака — Дикстайна.
Но перед тем, как комиссия была вынуждена прекратить свою деятельность, она успела подвергнуть перекрестному допросу Макгуайра и адвоката Роберта С. Кларка — Алберта Гранта Кристмаса. Первый пытался все отрицать, но совершенно запутался, стараясь объяснить свои подозрительные дела.
— Не было никаких сомнений, что генерал Батлер говорил правду,— сказал мне Маккормак.— Мы верили его показаниям на 100 процентов. Он был настоящим патриотом Америки во всех отношениях… Проверяя дела и банковские счета Макгуайра, мы нашли доказательство причастности Кларка и Грейсона Мэрфи, которые передали Американскому легиону 125 тысяч долларов.
Я спросил бывшего спикера палаты представителей, какую роль играл в заговоре Мэрфи. Маккормак ответил:
— Грейсон Мэрфи был в легионе главным «делателем королей». У его фирмы были богатейшие клиенты. Эти люди опасались, что Рузвельт с помощью налогов отберет у них все деньги. Они были готовы на все и стремились захватить власть и угрозами заставить Рузвельта делать то, что им было нужно. Но они совершили ошибку, предложив заняться этим не тому человеку.
— Как же они могли сделать такую серьезную промашку?— спросил я.
— Они остановили свой выбор на Смедли Батлере, — объяснил Маккормак,— потому что им нужен был «солдатский», а не «генеральский» генерал. Им нужна была колоритная фигура, за которой пошло бы полмиллиона ветеранов, служивших солдатами или унтер-офицерами. Генерал Батлер был самым популярным среди них человеком.
Я поинтересовался, верит ли он, что заговор действительно мог привести к захвату Белого дома.
— Что ж,— сказал он,— если бы генерал Батлер не был патриотом и если бы заговорщикам удалось сохранить в тайне свои приготовления, то их замысел мог бы увенчаться успехом… Они, понятно, не стали бы раскрывать народу своих планов. Они, конечно, хотели придать всему делу видимость того, что оно вполне соответствует конституции, чтобы у диктатора было громкое имя, а их планы выглядели как хорошая американская программа. Крепко организованное меньшинство всегда может ловко обвести вокруг пальца неорганизованное большинство, как это делал Гитлер… То же самое могло произойти и у нас.
Как виновники избежали ответственности
19 февраля 1935 года комиссия Маккормака-Дикстайна передала палате представителей официальный доклад о проведенном расследовании. В нем утверждалось, что собранные улики свидетельствуют о «попытке создать в стране фашистскую организацию… Такие попытки, безусловно, обсуждались, планировались и могли быть предприняты, если те, кто их финансировал, сочли бы это своевременным и целесообразным… Макгуайр под присягой отверг эти утверждения, но комиссия смогла установить достоверность всех сделанных по этому делу генералом Батлером заявлений, за исключением непосредственного утверждения, касающегося создания организации».
Очернив и высмеяв обвинения Батлера против фашистских заговорщиков, собиравшихся захватить Белый дом, печать похоронила официальное сообщение комиссии Маккормака-Дикстайна о проверке подлинности его показаний. Хуже того, министерство юстиции даже не предприняло попытки возбудить судебное преследование против кого-либо из заговорщиков.
— Комиссия конгресса, расследующая антиамериканскую деятельность, прямо сообщила, что существование фашистского заговора с целью захвата власти… доказано, — заявил Роджер Болдуин, директор Американского союза в защиту гражданских свобод. — Тем не менее ни один из его участников не подвергся преследованию, несмотря на совершенно четкие статьи федерального закона о борьбе против заговорщической деятельности, квалифицирующие ее как государственное преступление. Представьте, что произошло бы, если бы подобный заговор организовали коммунисты! Все это, конечно, лишний раз со всей очевидностью показывает природу нашего правительства, представляющего интересы владельцев собственности.
Вскоре после того, как с Американской лиги свободы была сорвана маска, она свернула свою деятельность и тихо исчезла. Больше о ней не было ни слуху ни духу.
Что касается реакции самого президента Рузвельта, то он, как считают хорошо информированные источники, спустил дело на тормозах, поскольку знал, что заговор сорван, а ему по экономическим соображениям нужны были все те банкиры и промышленники, которые пошли на участие в заговоре. Он надеялся, что если их не будут преследовать, они будут меньше противиться его «новому курсу». Судебное преследование означало бы объявление открытой войны крупнейшим дельцам страны, тогда как угроза такого преследования превращалась в эффективное политическое оружие. И действительно, после разоблачения заговора недовольство крупного капитала «новым курсом» выражалось больше в воркотне, нежели в каких-либо конкретных акциях.
Если бы в 30-х годах Соединенные Штаты стали фашистским государством, считает бывший спикер палаты представителей, то в 40-х годах фашизм создал бы ось Рим — Берлин — Токио — Вашингтон.
«Потомак», Вашингтон
«За рубежом», 1975 г.