Шпионская миссия южнокорейского самолета

Независимая комиссия, ко­торая была создана в США для расследования инциден­та с южнокорейским самоле­том, вторгшимся в советское воздушное пространство, под­твердила шпионский характер этого полета.

Спустя два с половиной года после того, как был сбит южнокорейский пассажирский самолет, вторгшийся в советское воздушное пространство, созданная в США независимая комис­сия потребовала от американского конгресса расследования обстоятельств этого инцидента. Комиссия, возглав­ляемая Джоном Кеппелом, в прош­лом высокопоставленным чиновником государственного департамента США, убеждена: достаточно доказательств ошибочного поведения администрации в период кризиса с самолетом, даю­щих основание «предъявить обвинение».

Как вытекает из доклада, представленного комиссией, администрация США намеренно вводила общественность в заблуждение относительно под­линных обстоятельств гибели южнокорейского самолета. Важные факты о полете тщательно скрывались, ВВС США уничтожили все компьютерные данные об инциденте и запретили военным давать какую-либо информацию общественным комиссиям. Корреспондент газеты «Дойче фольксцайтунг — Тат» Конрад Эге взял интервью у Джона Кеппела.

Вопрос. Почему вы именно сейчас потребовали от конгресса расследования обстоятельств инцидента?

Ответ. Это требование мы выдвинули с самого начала. Теперь мы собра­ли детальные технические доказательства, которые делают такое расследо­вание необходимым. Так, мы располагаем данными о том, что воздушный диспетчер аэродрома в Анкоридже через полтора часа после взлета само­лета, следовавшего рейсом «КАЛ-007», хотел предупредить пилотов о том, что они летят неверным курсом, но не сделал этого. У нас есть магнитофон­ная запись разговоров в центре по контролю над полетами в Анкоридже. Голос на этой пленке говорит: «Мы должны его предупредить». Но преду­преждения не последовало.

Вопрос. Вы можете утверждать, что администрация США была способна предупредить экипаж южнокорейского самолета?

Ответ. Да. И мы можем в этой связи говорить не только о роли воздуш­ных диспетчеров и Федерального управления гражданской авиации, но и ко­мандования ВВС и Агентства национальной безопасности (АНБ). Мы рас­полагаем высказыванием государственного секретаря США, который утвер­ждал, что советские радары в течение двух с половиной часов следили за самолетом, и у госсекретаря есть соответствующие доказательства. Пред­ставитель США в ООН Личенстайн сообщил советскому представителю, что администрация США очень много знает об инциденте, поскольку сле­дила за тем, как советские радары наблюдали за лайнером.

США уже давно следят за советскими радарами, и мы можем утверж­дать, что у американских властей есть данные о последних часах полета южнокорейского самолета. Факт, что экипаж так и не был предупрежден, служит по крайней мере серьезным свидетельством причастности США к планированию и осуществлению этой провокационной акции.

Но если даже оставить в стороне тему о причастности администрации США, есть немало свидетельств того, что южнокорейский самолет преднаме­ренно вторгся в советское воздушное пространство. На борту самолета име­лось достаточно всевозможных электронных устройств, которые должны были предупредить пилотов о том, что лайнер отклонился от курса. Все ги­потезы относительно «навигационной ошибки», происшедшей независимо от пилотов, несостоятельны. Пилоты вели самолет туда, где он в конечном счете оказался.

Вопрос. Если вы утверждаете, что пилоты сознательно вели самолет над территорией Советского Союза, то какие вопросы о роли администрации C1JJA возникают в этой связи?

Ответ. У нас имеются веские основания полагать, что США участвовали в планировании этой акции. Во-первых, почему администрация США так старается скрыть факты о полете? Если США не были бы замешаны в этой истории, то нечего было бы и скрывать. Во-вторых, как можно объяснить, что экипаж не был предупрежден? В-третьих, американский разведыватель­ный спутник фиксировал полет южнокорейского самолета и реакцию совет­ских средств ПВО. Кроме того, наблюдение вели разведывательные само­леты «PC-135» Агентства национальной безопасности.

Вопрос. Почему вы решили заняться расследованием обстоятельств ин­цидента с южнокорейским самолетом?

Ответ. Когда в 1960 году американский шпионский самолет был сбит над территорией Советского Союза, я работал в госдепартаменте, в отделе, занимавшемся сбором разведывательной информации о Советском Союзе. Тогда я был в числе тех, кто предложил администрации США объявить сби­тый самолет-шпион «метеорологическим» самолетом. Это была глупая и вредная идея. Тогда мы внесли свой «вклад» в то, что советско-американская встреча на высшем уровне не состоялась. Тогда я сам стоял на неверных по­зициях и с тех пор не всегда верю тому, что утверждает администрация.

«За рубежом», 1986 г.