Страна без проводов

Гонимые за веру

Все 30 тысяч амишей округа Ланкастер являются потомками двух десятков семейств, которые эмигрировали из Европы в начале XVIII века. Поэтому, глядя на почтовые ящики перед домами, повсюду видишь одни и те же фамилии – Эш, Лэпп, Шольцфус, Фишер…

Название «амиши» идет от Якоба Амманна (в английском – Amish от Ammann), старца-меннонита, который в XVII веке порвал со своей сектой и выбрал еще более строгий и консервативный религиозный путь. Амиши крестятся в зрелом возрасте, считают, что государство и церковь должны быть разделены, оружия в руки брать нельзя и всегда надо следовать только учению Христа.

Последователи Амманна подвергались жестоким преследованиям и они бежали из родной Германии в другие части Европы. Но так как им нигде не разрешалось владеть землей, они, в конце концов, были вынуждены эмигрировать за океан.

Уильям Пенн – английский квакер и основатель Пенсильвании, провозглашавший свободу вероисповедания, предоставил беженцам убежище в юго-восточной части штата, названного его именем. Поселились амиши и в других районах: в общей сложности в США проживает порядка 240 тысяч последователей Амманна. Только за последние десять лет их число выросло в полтора раза: это объясняется большим количеством детей в их семьях и их образом жизни.

Представителей обеих сект — меннонитов и амишей — в США собирательно называют «Pennsylvania Dutch» (дословно «пенсильванские голландцы», хотя на самом деле они никакие не голландцы: американцев подвело сходство немецкого «Deutsch» с английским «Dutch»). Однако если меннониты поддерживают свои традиции в основном лишь в религиозной сфере, то амиши сохранили быт и облик почти в неизменном виде с XVII века.

Ужин при свете газовых рожков

Центр округа и «страны амишей» – Интеркорс. Туристы ограничиваются прогулкой по городку и автобусной экскурсией по окрестностям. Мне же повезло: хозяин мотеля, где я остановился, был меннонитом и имел родню среди последователей Амманна. Амиши крайне редко связывают себя брачными узами с кем-то вне своей общины, и лишь для меннонитов делается исключение. Так я оказался в гостях у Лероя и Ребекки Шольцфус*, которые живут с дочерью Анной и ее мужем Джоном. Вообще-то у Шольцфусов шестеро детей – еще одна дочь и четверо сыновей, но у тех свои собственные хозяйства.

Чувство некоторого стеснения и неловкости, с которым я направлялся к Шольцфусам (как себя с ними вести? как разговаривать?), прошло почти сразу, как я вошел в дом. Вся атмосфера там так и дышала уютом, а хозяева оказались вовсе не какими-то мрачными религиозными фанатиками, а улыбчивыми и радушными людьми. «Наши дома открыты для людей», – сказал мне Лерой.

Обстановка в доме была очень простая, никаких украшений я не заметил, но на всем лежала печать заботы и любви. Дом освещался газовыми рожками (в других домах используется и керосин). На кухне я увидел холодильник – газовый. Есть в доме и водопровод, работающий от ветряка. В общем, особенного аскетизма в быту нет. Наоборот, я обратил внимание на другое: сколько выдумки и изобретательности (хотя бы агрегат для подачи воды при помощи ветряка) приложено для того, чтобы максимально облегчить жизнь, не нарушая при этом жестких правил. Доилки в хозяйстве амишей появились, например, лишь с 1950-х годов. А молоко они по-прежнему охлаждают проточной водой.

Запреты на использование электричества, автомобилей и прочих благ современной цивилизации диктуются не религиозными, а нравственными убеждениями амишей. Электричество не зло само по себе. Но его применение может принести массу соблазнов – например, телевидение.

Одежда – первое отличие

За столом я оказался с Анной – красивой молодой девушкой в белой шапочке и черном переднике – символе замужества. Поженились они с Джоном меньше года назад: поздняя осень, когда сельскохозяйственные работы заканчиваются – время амишских свадеб. На праздник пришло четыреста гостей. И это – далеко не рекорд, заметила Анна. Она с удовольствием рассказывала о том счастливом дне, хотя я понял, что для жениха и невесты испытание это было непростое. Так как всех гостей за раз не пригласишь, торжества устраивались в три приема. И все это время Анна с Джоном сидели за столом на самом видном месте.

Как и у матери, длинные волосы Анны расчесаны на прямой пробор и сложены под шапочкой в пучок. Одежда – это, пожалуй, самый простой способ отличить амиша. Женщины носят длинные платья, обычно черного, синего или зеленого цвета, но с обязательным передником (у замужних он белый). Мужчины одеваются в черные и темно-синие костюмы. Причем брюки носят непременно с подтяжками. Пуговицы заменяет система крючков и петель. Рубашки простых цветов, белая – для церковной службы. Гардероб дополняет черная войлочная шляпа. Дети одеваются как взрослые, мальчики носят соломенные шляпы. Во всех семьях женщины с раннего возраста обучаются рукоделию, и у Шольцфусов вся одежда сшита Ребеккой.

Анна улыбалась и без всякого стеснения рассказывала про свою жизнь: «Мы следуем принципу – «Жизнь слишком коротка, чтобы ссориться, а сердца слишком драгоценны, чтобы их разбивать».

Главный грех — гордыня

Телефонов у амишей в домах нет, однако пользоваться общественными аппаратами никак не возбраняется. То же относится и к общественному транспорту – они не имеют ничего против поездов и автобусов. А вот личные автомобили они не приемлют однозначно, рассматривая их, в общем-то, достаточно справедливо, не столько как транспортное средство, сколько как предмет «гордости». По той же причине они стараются избегать пуговиц на одежде: было время, когда красивые большие пуговицы тоже расценивали как объект гордости и престижа, и их запретили.

Детские игрушки — очень простые и напоминают те, которыми играли наши бабушки и дедушки. И вообще на игры у детей времени мало: они помогают родителям по хозяйству и уже в возрасте пяти-шести лет легко управляются с коровами.

Угощенье за столом было обильным, простым, сытным и вкусным. Все продукты – из своего огорода и сада. Лерой сказал, что покупают они только зерно и свеклу. Вообще-то еда за столом мало чем отличалась от ужина на любой американской ферме. Только вот вместо вина или пива пили домашний сидр – конечно же, безалкогольный.

Амиши разводят мясной скот и птицу, а в этом районе выращивается и табак – но только на продажу. У них же самих сигареты, как и алкоголь, – «вне закона».

Я бы с удовольствием сделал на память фотографии семьи Шольцфусов, но уже знал: фотографироваться амишам запрещено. Всех приезжих в Интеркорс предупреждают, чтобы они не снимали местных жителей. Но это, конечно, не всегда действует, и многие туристы так и норовят «щелкнуть» людей с необычной внешностью. Амиши, если видят направленную на них камеру, просто отворачиваются. Сниматься нельзя не потому, что это запрещает религия, а просто считается, что запечатление твоего изображения на пленке – это стремление к известности и путь к гордыне.

По той же причине на сувенирных открытках, продающихся в Интеркорсе, вы не увидите крупных изображений амишей, на которых видны их лица – в основном это фотографии пейзажей или общие планы. Наибольшей же популярностью пользуются открытки с картинами строительства амбаров.

Вместе – и в труде, и в радости

Огромные амишские сараи строят всем сообществом, бывает, собирается по 200-300 человек. Амиши считают, что никто не должен нести тяжелое бремя в одиночку, и всегда помогают друг другу. Столь же массовыми бывают и торжества – свадьба Анны и Джона была обычным по количеству гостей подобным событием.

Амиши не рассматривают труд как тяжелую обязанность. Вся их жизнь проходит в работе. Зато они и живут в достатке. Снабжая себя всем необходимым, они в то же время производят много продуктов на продажу.

Огромной популярностью пользуется их сидр, домашние варенья и консервированные овощи. Религиозные убеждения заставляют последователей Амманна любить землю и ухаживать за ней. А земля в этих местах Пенсильвании очень плодородна. К тому же все продукты, выращенные амишами, – экологически чистые и потому ценятся очень высоко.

Еще амишские женщины славятся изготовлением стеганых одеял – квилтов. Причем эти изделия ручной работы стоят недешево: в одном сувенирном магазине на ферме я видел квилты по 300 долларов и дороже…

Существуя в своем собственном мире и будто в другой исторической эпохе, амиши несколько месяцев в году даже живут по собственному времени – они не переводят часы на зимнее и летнее время.

Амиши вовсе не пытаются отгородиться от окружающего их общества. Их мужчины даже участвуют в президентских выборах. Амиши путешествуют по Америке и за границу – как правило, в гости к родственникам или друзьям. А в гости к соседям здесь вообще принято ходить без приглашения.

По следам Харрисона Форда

Когда в 1954 году Интеркорсу исполнилось 200 лет, сюда зачастили туристы. Одно время на Бродвее шла постановка об амишах. Но особую популярность округ Ланкастер приобрел в начале 1990-х, после выхода фильма «Свидетель» с Харрисоном Фордом. Актер играет полицейского, который приезжает в эти места, после того как мальчик-амиш случайно оказывается свидетелем убийства на вокзале в Филадельфии. И теперь кроме быта амишей туристам в Интеркорсе почти обязательно показывают: «Вот то самое крыльцо, на котором Форд снимался в том самом эпизоде, помните?»

Я спросил у Анны: каково амишам жить, когда на тебя, как на диковинку, постоянно глазеют приезжие?

Она улыбнулась: «Меня совсем не беспокоит, что на меня смотрят. Пытаются фотографировать, но я не обращаю внимания».

И все-таки нравы амишей строги. Если кто-то совершит серьезный с точки зрения их морали проступок, на него накладывается суровое наказание. Это – «изгнание», когда человека подвергают всеобщему остракизму. Нет более тяжкой кары для человека, живущего в небольшом замкнутом мирке и привыкшего к коллективизму…

*Имена амишей изменены. Им не возбраняется общаться с прессой и приглашать в гости «чужаков». Но появление их имен, как и фотографий, в СМИ, тоже считается проявлением «гордыни».

Текст: Никита Кривцов