«Я шут, но не сумасшедший»

Вы приветствовали «революцию роз», а теперь считаете президента Саакашвили диктатором. Почему?

Через год после революции тестом на демократичность Саакашвили и его команды стал мой спектакль «Президент» по пьесе Лаши Буладзе. Я на сцене поставил то, о чем шепталась страна: от президента ждали реформ, а он и его приближенные начали набивать карманы, жить в свое удовольствие за казенный счет и затыкать рот несогласным. Знаете, каким был ответ? Нам урезали бюджет, потом еще и еще. Затем власть начала распускать слухи, будто я просил повысить себе зарплату. А я просил повысить, во-первых, финансирование театра, во-вторых, зарплату актерам, которые оказались за чертой бедности, и только в-третьих — чего стыдиться? – свою зарплату. Если в Тбилиси два театра содержатся на бюджетные средства, почему финансирование одного должно быть в разы больше финансирования другого, а художественный руководитель одного должен получать существенно больше другого? Но они вместо того, чтобы решать проблему, вслед за слухами о моей алчности пустили слух о моей ксенофобии…

Но разве вы не говорили об армянских корнях Саакашвили? Не заявляли, что не хотите, чтобы Грузией управлял «представитель другой национальности»?

Наверное, человечество доживет до тех времен, когда президентом Франции станет немец, Германии – француз или русский, а Грузии, как сегодня говорят, афроамериканец. Но этот путь еще надо пройти. Пока Грузия переживает трудный этап становления государства через гражданскую войну, потерю территорий и революции, президентом, по моему убеждению, должен быть грузин.

Правда ли, что вы просили президента освободить от уголовной ответственности родственника, обвиненного в убийстве, а президент ответил отказом?

Чушь. Она упакована в черный пиар и вложена в уста «своим» журналистам под видом «конфиденциальной информации». Ничего подобного не было в моей жизни. Этот слух — месть. За театр, за критику, за то, наконец, что в ответ на «мягкие» рекомендации не порываю связей с Россией, потому что считаю это самоубийством и для себя лично, и для страны.

Но, согласитесь, этническая принадлежность президента тут все-таки ни при чем.

Вы не поняли, почему я не хочу, чтобы в первые годы независимости Грузии президентом моей страны был американец или русский? Тогда я на этот вопрос отвечу притчей об Александре Македонском и царе Персии Дарии. Базарный пророк — ясное дело, как водилось на Востоке, малость сумасшедший – сказал: мы, персы, проигрываем сражения Александру потому, что Дарий родственник Александру. Взбешенный Македонский велел привести сумасшедшего. Привели. Александр спрашивает: «Почему ты меня унижаешь? Получается, что Дарий мне поддается?» — «А я специально говорю, что ты его родственник, – отвечал базарный мыслитель. – Может, хоть так народ не простит ему предательства и взбунтуется». — «Ты очень наивен, народ сам по себе никогда не бунтует», — рассмеялся Александр и отпустил ненормального. Потом уже Дарий приказал привести к себе базарного провидца и спросил: «Ты же знал моих родителей? Зачем говоришь, что я грек?» — «Я сравнил тебя с греческими философами, — последовал ответ. — Ты мудр, как греки». Царь, как и Александр, дав пророку золотых монет, его отпустил. Ночью пророк рассказал историю своего общения с царями уличной проститутке, которую смог себе позволить на гонорары. И добавил: «Какие же они идиоты — что грек, что перс».

То есть вы уличный философ, шут, с которого взятки гладки?

Что мне и таким, как я, остается? Была в истории Руси традиция скоморошества, в Европе – шутов, на Востоке – базарных пророков. Выбор по-прежнему остается тем же – быть кем-то их этих трех или идти на сделку с властью. Кто как не я, режиссер, может себе позволить откровенность на грани провокации? Власть не может делать таких заявлений. Она должна решать или хотя бы не создавать этих проблем. На деле же она преследует шутов. И казнит их. 

А как же быть с постоянными разговорами об успехе грузинских реформ, искоренении коррупции в стране, ставке на молодежь?

В Грузии осязаемо поселилось чувство страха и беззакония. У нас один закон – президент. Со страной происходит то, что ей предрек Тенгиз Абуладзе в «Покаянии». Здание нашего МВД построено из стекла как символ прозрачности эпохи и победы над коррупцией. Но и у здания, и у эпохи есть подвалы, вот там коррупция и цветет. Александр Македонский был прав: народ не будет бунтовать до тех пор, пока не найдется какая-то идея, ради которой он пойдет на улицу. Почему после российских выборов 4 декабря 2011 года народ вышел на митинги? Потому что появились люди, которые научились тяжело зарабатывать, уважать себя и понимать, что от их голосов и позиции реально что-то зависит. Во всяком случае, они преподали власти урок: надо давать голосующим возможность выбора, а не проталкивать в парламент лояльных фарисеев. У нас же народ разочарован не только во власти, но и в оппозиционерах. Власть сделала их карманными коррупционерами-революционерами. Оппозиционность для них стала бизнесом. Успех реформ? Из Грузии на заработки в Россию уехали до 20-23% трудоспособных грузин. Но власть, видимо, эту молчаливую трагедию не считает опустыниванием страны и ее интеллекта. У нас все на подкорке понимают: грузины живут за счет почтовых переводов в основном из России. Я не так давно ставил спектакль в Греции. Там на улице, да и в театре грузины стеснялись меня узнавать. Наши женщины там работают бебиситтерами, сиделками у стариков, а мужчины — рыбаками и строителями. Видя меня, они делали вид, что не узнают. Знаете почему? Боялись, что я спрошу, где они работают. А они там часто даже не работают, а подменяют – тех же сиделок, рыбаков. Или с радостью нанимаются в разнорабочие.

Но ведь нет ничего постыдного в том, что женщина работает бебиситтером, а мужчина – рыбаком…

Да, но дома-то они говорят, что работают по специальности – учителями, медсестрами или инженерами. Это тяжело — сознаваться в том, что занял социальную нишу в разы ниже той, что была у тебя на родине. Такой менталитет. В Греции и Великобритании у меня были три молодых актера, которых воспитывали грузинки. Они учили их, представьте себе, хорошему английскому, музыке и даже актерскому мастерству, но знакомиться со мной постеснялись – «а вдруг он расскажет в Тбилиси, кем я здесь работаю?». Есть еще молодежь, которая едет на заработки в Европу. Нынешний режим ставит это себе в заслугу, именно так понимая интеграцию в европейские ценности. Хотя в чем она? В том, что молодежь покидает свою страну и потом, как правило, не зная языка, перебивается случайными заработками, но чаще — грабит и наркоманит?

Выходит, что нынешние власти, выбравшие западный вектор развития страны, на самом деле ведут ее в тупик?

В Грузии выросло поколение режиссеров, которые говорят: «Долой Пушкина!». Они хотят грузинам вместо советского менталитета быстро привить западный. В этом нет ничего плохого, но вместо желаемого творится моральное насилие над нацией. В итоге, имея проспект Буша и строя демократию по американскому образцу, Грузия держит фигу в кармане — антиамериканскую атмосферу. Проспект Буша – это ведь не желание народа, а каприз президента. Цена такого радикализма – откат от ценностей демократии. Я тоже был поклонником США – и страны, и культуры, и ее демократических ориентиров, но эволюционировал, как многие грузины, в антиамериканиста. Соединенные Штаты сумели добиться парадоксального сочетания свободы индивидуума и сильного государства. Но у нас они поддерживают президента, которого не поддерживаем мы. Происходящее в Грузии напоминает сказку «Голый король». У Андерсена ведь дело не столько в том, что короля обманывают аферисты, сколько в том, что некому сказать правду. Все боятся, кроме несмышленого ребенка. А у нас уже и дети молчат.

Вы не боитесь?

Я шут, но не сумасшедший. Боюсь. Но еще могу себе позволить жить между Тбилиси, Лондоном и Москвой.

Текст: Владимир Емельяненко