«Север» ждет Россию

В этом убедился корреспондент «За рубежом» Вадим Довнар, побывавший на базе формирующегося при министерстве обороны Украины батальона специального назначения «Север».

Батальон «Север» был создан этим летом в Черниговской области, где практически все жители говорят на русском языке. При этом костяк батальона составляют именно местные жители. Руководители «Севера», правда, утверждают, что практически ежедневно у них проходят собеседования с желающими стать в строй жителями других регионов, однако за два дня пребывания на тренировочной базе услышать от бойцов украинскую речь мне так и не довелось.

На проекте будущего шеврона «Севера» — белый топор на черном фоне и иронический девиз «Пора в каратели!». «Посмотрите на фашистов-бандеровцев, — смеются бойцы. — Мы тут все по-русски разговариваем, как привыкли, и никто никогда нас за это не притеснял».

Тренировки бойцов батальона проходят на территории воинской части полка связи, расформированного еще в 2012 году. Площадь была выставлена на торги. Поговаривают, что мысль пустить эту землю с молотка пришла в голову кому-то из членов семьи бывшего президента Украины Виктора Януковича. Места здесь живописные, рядом река Десна, желающие построить на этом месте какой-нибудь культурно-развлекательный комплекс точно бы нашлись. Но после свержения Януковича лот был заморожен, а затем добровольцы «Севера» получили эту территорию в свое распоряжение.

База формирующегося подразделения пока представляет собой достаточно жалкое зрелище. На плацу — потрескавшийся асфальт с пробивающейся через него травой. Повсюду горы листьев, битые стекла, сломанные ветви деревьев. В казармах холодно, нет даже кроватей — бойцы спят на карематах и в спальниках. Питание поставляет минобороны, но финансируются эти поставки не государством, а благотворительным фондом. На все подразделение – лишь несколько современных касок, одна из которых – подарок от детского дома. Впрочем, создатели «Севера» на государство не в обиде: мы, говорят, не в бирюльки пришли играть, тяготы и лишения воинской службы – это нормально.

«Вот смотрите. Там граница с Россией. Там граница с Беларусью, российской союзницей. От Чернигова до Киева, случись что, на БТР три-четыре часа езды, так что отступать нам некуда, за нами столица», — рассказывает первый заместитель комбата полковник Андрей Ярмоленко.

Интересуюсь, по каким конкретно признакам бойцы судят о приближении большой войны. Отвечают, что над Черниговщиной неоднократно были замечены российские беспилотники, по сообщениям местных жителей, через границу время от времени перемещаются вооруженные группы, не сильно скрывается и концентрация российских воинских подразделений вблизи этой части Украины. «Если они не планируют полномасштабное вторжение, то к чему все это?» — говорит комбат.

«Ну хорошо, а если и в самом деле начнется война, насколько серьезное сопротивление вы сможете оказать?» — спрашиваю я. «Мы исходим из того, чтобы максимально задержать продвижение врага. Ну и, само собой, партизанить станем. Если же ничего не случится, будем просто охранять свои земли. С такими соседями никогда нельзя быть спокойным», — отвечает Андрей. И грустно добавляет, что вообще-то кроме «Севера» границу в этом районе защищать практически некому: пограничников здесь очень мало, а воинские части за Десной при грамотном подходе можно быстро блокировать.

Комбат сетует, что кампания в зоне АТО напоминает какую-то игру с обеих сторон. Вместо того, говорит он, чтобы широко использовать танки и артиллерию, — по примеру Второй мировой войны, — следовало бы сосредоточиться на грамотных действиях малых мобильных групп. Все равно, считает полковник, тягаться в количестве тяжелой техники с россиянами украинцы не в состоянии.

Старший инструктор Тарас, которому на вид под 30, отказывается назвать фамилию и фотографироваться без балаклавы. «У нас интенсивные занятия с 9.00 до 20.00. Разведработа, городской бой, ориентирование на местности, медподготовка. Исходим из того, что боец обязан знать и уметь не только разобрать-собрать автомат в кромешной тьме в любом положении, но и оказать необходимую помощь при ранении и себе, и побратимам. Готовим ребят и к диверсионной работе. Мы начали летом, а сейчас наши люди вместе с пограничниками уже патрулируют границу с Россией».

Подготовка занимает две недели. Затем – полигон минобороны, различные медицинские проверки, беседы с представителями спецслужб, подписание контракта на полгода с правом продления и, скорее всего, зона АТО. Через некоторое время ротация – повоевавших заменяет свежая группа, а те приступают к охране северной границы.

Сергей не прячет лицо и даже называет фамилию. 19 лет. На Майдане не был. На вопрос, чем занимался до войны, отвечает: спортом. Летом пришла повестка из военкомата. Не косил, попал в роту разведки и полтора месяца провел в Луганском аэропорту. От государства рота получила только советский камуфляж, который сразу рвется, поэтому сам он носит английский. «За месяц можно подготовить хорошего бойца, главное, чтобы у того было желание учиться, — говорит парень, уехавший на ротацию и переводящийся нынче в «Север». — Я сам черниговский. Там за себя почти не боялся, за друзей, главное – не накосячить, чтобы из-за тебя никто не погиб. Пригожусь».

Максиму 27. Программист, в армии не служил. Некоторое время назад бросил высокооплачиваемую работу и сообщил близким о своем решении защищать родину. По его словам, те сперва расстроились, но отговаривать не стали. «Они знают мой характер — я отсиживаться не могу, да и просто стоять на блокпостах – не мое, мне бы в наступление».

«У нас тут костяк — взрослые люди с высшим образованием, никогда до этого не служившие. Подготовка крутая. Конечно, тем, кто на гражданке не занимался борьбой, не увлекался стрельбой, не имел отношения к медицине, приходится сложнее. Но мотивация при учебе – важнейшая вещь. А у нас ее хоть отбавляй», — рассказывает инструктор с позывным Сэнсэй, высокий сорокалетний мужчина с усами и седой бородкой.

— А вы кем в мирной жизни были?

— Театральным режиссером.

— И в каком театре служили?

— Не важно.

Позже выяснилось, что этот «гуманитарий» — мастер восточных единоборств, к тому же превосходно владеющий ножом.

На прощание я возвращаюсь к языковому вопросу. «Не смущает ли вас, — спрашиваю одного из бойцов — что воевать в случае чего придется с такими же славянами, говорящими с вами на одном языке?» — «Мы ни к кому в дом не лезли, это на нашу родину напали, — отвечает он. — А то, что враг говорит на том же языке, даже хорошо — удобнее допрашивать будет».

Фото: Вадим Довнар